Загадки Нострадамуса

В грустные минуты жизни он, открыв дверь на чердак умело сделанной отмычкой (руки у него были золотые), забирался в светлый угол чердака и часами читал Есенина.

Вы помните, вы все, конечно, помните,
Как я стоял, приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое в лицо бросали мне…

В жизни у Володьки Сидорова никакой такой романтической любви не было. Но так хотелось, чтобы была… Увы, кроме Иды, никто не говорил ему о его достоинствах. Дети часто жестоки. О недостатках Володьки – его угреватой толстой физиономии, его косолапой походке, его жестких, как пакля, волосах, его косноязычной речи и невразумительных ответах, особенно на уроках истории и литературы – дети не только не забывали, но старались при каждом удобном случае напомнить…

Вначале была ненависть к отдельным одноклассникам. Потом пришла ненависть ко всем.

Надо сказать, что Сидоров-старший кроме огромной ценности коллекции в ярославском схроне обладал и неплохой по тем временам зарплатой. Плюс жена работала в райкоме партии и имела кроме зарплаты «конверт» и продуктовый набор. В то же время Сидоров-старший был не то чтобы прижимист, но экономен. Однажды родителей заставили купить детям спортивные костюмы и лыжные ботинки. Про остальное приказа не было. Даже форменную одежду в конце 50-х годов носить рекомендовали, но не приказывали. И был куплен Володьке серый фланелевый костюм и лыжные ботинки из толстой жесткой кожи. В этом Сидоров и ходил в школу. Круглый год. Неизменно. Чем вызывал насмешки даже тех, что были из менее обеспеченных семей.

Однако ж жизнь шла своим чередом. Когда Володька учился в седьмом классе, Сидоров-старший решил резко поменять жизнь.

Одним из самых ярких моментов в его жизни был тот давний визит на Старую площадь к весьма влиятельной даме.

– Это ж надо… Вот кто никого не боится. Отсыпала, как сахарного песка из бумажного пакета, горсть бриллиантов и вернула банку. Начальник стал комиссаром милиции III ранга, ему, Сидорову – благодарность в приказе. А ей…

Имея за спиной партшколу как базовое образование, чин полковника – как результат лояльности начальству в щекотливых ситуациях, решил Сидоров провести сложную комбинацию в кадровом плане. В результате после полугода интриг стал он заведующим отделом административных органов в райкоме КПСС. Ничем себя прославить на этом посту не успев, дождался он 1956 года, «разоблачительного» съезда партии и очередной, но уже с другого боку, чистки.

Он всегда называл себя верным учеником Ленина – Сталина. Оказалось, что самых верных учеников Сталина в ходе чистки и поперли. На него вышла такая разнарядка, и его… проводили на пенсию по состоянию здоровья. Хотя до этого момента как раз на здоровье Сидоров-старший не жаловался. Но послушно сделал, как сказали.

Стал болеть. Поначалу к месту и не к месту бормотал при людях:

– Что-то опять мотор барахлит.

При этом крупной ладонью касался то ли желудка, то ли скорее всего учитывая природную склонность к народным забавам, печени.

И действительно, через год умер. От инфаркта.

Когда в печати появились стихи Евтушенко про верных сталинистов, которые умирают от инфаркта, врагов у Сидорова-младшего прибавилось.

В вечные враги он записал поэта «Евтушенку», а заодно всех, кто критиковал Сталина, включая Хрущева, хотя сам Сталина не видел и работ его выдающихся не читал.

Кроме того, Сидоров-младший получил в наследство от отца природную слабость сердца и ярославскую коллекцию, которую Сидоров-старший, предчувствуя свой скорый уход, с отвращением завещал нелюбимому сыну.

Сыну, однако ж, хватило ума не строить свою биографию на наследстве, а нарисовать ее на чистом листе…

В анкетах он писал: «Родился и вырос в семье старых большевиков». Хотя под эту категорию не подходили ни дед, ни тем более – отец.

Но искренние анкеты с орфографическими ошибками на кадровиков впечатление производили.

Сидоров-младший строил карьеру. Он на троечки закончил Институт культуры. Не в Москве, а в Питере, где брат матери занимал какой-то пост в КГБ. Потом – аспирантура. Написал кандидатскую диссертацию «Роль КПСС в руководстве народными творческими коллективами».

Он давно не ходил в сером фланелевом костюме и лыжных ботинках. Но, даже владея уникальной коллекцией драгоценных камней, оцениваемой в миллионы долларов, одевался скромно. Не потому, что ему не нравились дорогие и хорошие вещи. Просто был осторожен.

Ни наука, ни собственно художественная самодеятельность его не привлекали. Но талант дорогу найдет. У него оказались гениальные способности управленца. Особенно по работе с персоналом…