Загадки первых русских князей

Так Илья «Муравленин»-«Моровлин» стал «Муромцем», «старым казаком», а в XVII веке появились и казачьи былины об Илье Муромце, плавающем на Соколе-корабле со Степаном Разиным и Ермаком по «Хвалынскому» (Каспийскому) морю, и другие «казачьи» мотивы в былинах об Илье. Любопытно, что былинный сюжет об Илье Муромце, наводящем на Хвалынском море страх на «горских татар с калмыками», — явное указание на исторического Илейку Муромца, действительно плававшего по Каспийскому морю и участвовавшего в походах против горских племен^{230}. Разумеется, исторический разбойник и насильник Илейка Муромец совершенно не похож на былинного Илью Муромца — защитника сирых и убогих. Но «народные (собственно простонародные) симпатии и представления нельзя рассматривать с точки зрения настоящего образованного класса. Напротив, демократические тенденции этого самозванца, его свирепствование против бояр и дворян и вообще роль недюжинного казацкого атамана могли вполне возбудить симпатии простонародья, так же как их возбудили разбойничьи деяния Стеньки Разина, который сделался популярным героем народных песен не только по причине своей удали, но и потому, что с его лицом как бы связывался протест черного люда против боярского и дворянского гнета или вообще против высших классов»^{231}.

Можно высказать предположение, что до самого XIX века новая форма «Муромец» сосуществовала со старой, в виде переходной от «Муравленина»-«Моровлина» к «Муромцу» — «Муравец» или «Моравец». Так, в 1792 году испанец Луис де Кастильо, посетивший Россию с целью изучения русского языка и проживший в нашей стране четыре года, отметил, что «в народе еще сохраняется несколько древних романсов…, например, об исполине Ilia Muravitz и о других»^{232}. В финских вариантах былин об Илье, опубликованных А. Н. Веселовским в 1890 году, то есть почти через сто лет после книги Луиса де Кастильо, богатырь назван «Muurovitsa»^{233}. В 1915 году собирательница былин О. Э. Озаровская записала со слов пинежской сказительницы М. Д. Кривополеновой, 82-х лет, былину об «Илье Муровиче и Калине-царе»^{234}. Правда, Д. И. Иловайский полагал, «что тут есть недоразумение и что подобные варианты объясняются отчасти искажениями, а отчасти влиянием различных говоров. Тот самый город Моровийск, который стоял на реке Десне, по известиям о Смутном времени, в Северных или Московских летописных сводах иногда называется Муромск, а Путивль пишется Путимлъ, то есть в переходит в м»^{235}.

Что же касается принадлежности Ильи к Мурому, то следует учитывать, что если бы Илья действительно носил изначально прозвище «Муромец», то первые былины о нем были бы сложены именно на муромской земле. В Муроме еще в XIX веке любили показывать старое русло реки Оки, которое якобы Илья завалил деревьями, колодец, из которого когда-то напился Илья перед отъездом в Киев и т. д.^{236} Все эти дорогие местным жителям места являлись отражением содержания одной-единственной былины об «исцелении» Ильи каликами перехожими. Больше местные жители не знали ни одной былины об Илье. Исследователи отмечали, что в рассказах крестьян села Карачарово (близ Мурома) об отношении Ильи Муромца к Владимиру Святому или к Киеву никакие иные былинные сюжеты, кроме сюжета об «исцелении» Ильи, не упоминаются. Во всех былинах Илья выступает как человек пожилой, ничего о его молодости нам неизвестно, на службу к князю Владимиру он приезжает уже в зрелом возрасте, гораздо позднее Добрыни Никитича и Алеши Поповича. Для объяснения, почему Илья так поздно начал свою богатырскую службу князю Владимиру, появилась былина о нем как о сидне, который 30 лет и 3 года просидел на одном месте, а затем чудом исцелился. Этот сюжет — один из позднейших в цикле былин об Илье Муромце. Выходит, в муромской земле былины об Илье появились позже, чем где-либо еще. Вероятно, тогда же возник мотив крестьянского происхождения Ильи.

Специалисты неоднократно предпринимали попытки объяснить прозвище «Муравленин»-«Моровлин». А. Н. Веселовский в 1890 году выдвинул гипотезу о том, что слова «муравлении» и «моровлин» происходят от слова «мирмидон» (так византийцы называли представителей племен, «поочередно появлявшиеся на юге России»)^{237}. Позднее В. Ф. Миллер попытался вывести это прозвище из черниговского города Моравска (Моравийска), недалеко от которого находился и древний город Карачев (Карачев = Карачарово)^{238}. Часть исследователей продолжала отстаивать версию принадлежности Ильи к Мурому. А Марков колебался между отнесением слова «Моравец» и «Муромец» в «морю»^{239}. Наконец, М. Халанский предлагал объяснять «Моровлин» как «мурманский, урманский или норманнский»^{240}. Все эти построения малоубедительны.