Загадки поля Куликова

Богохранимыи же великий князь Дмитрии таковыя ради отъ Бога дарованныя ему преславныя победы хваламъ достойно имяа приобрете, иже и доныне славимъ есть и удивляемъ не токмо отъ человъкъ, но и отъ самого Бога, к Нему же наипаче подвизашеся угодная сотворити всъми добрыми детельми, ими же и аггелы удиви, и человъки возвесели. Сице добрымъ подвигомъ подвизася мужественъ за люди своя Господа ради. Мнози же тогда, иже с нимъ подвизавшиися не токмо до крови, но и до смерти, и таковою смертию бесмертны животъ получиша отъ Бога и не токмо многимъ съгръшениемъ оставление прияша, но и веньцы мученическыми почьтени быша, равно яко же и перьвии мученицы, иже веры ради Христовы пострадаша отъ мучителей и умроша исповеданиа ради Христова. Сии же тако же в последнее время за веру Христову и за святыя церкви умроша и равно съ сими веньцы приаша. А иже тогда отъ сопротивныхъ уязвляеми и по победе живи обретошася, сии кровию своею омыша перьвая ихъ согръшениа, и яко победители крепьцы врагомъ явишася. и великимъ хваламъ и чести сподобишася, и венцемъ достоини быша и чтоми не токмо отъ человекъ, но и отъ Бога.

И возвратися великий князь Дмитрии с великою победою, яко же древле Моисеи Амалика победи, тако же и сии достохвальныи великий князь Дмитрии Мамаеву силу победи. Окаянному же Мамаю ожесточи Богъ сердце, яко же древле фараону къ своеи ему погибели, яко прибеже не во мнозе ко своимъ ему во Орду, и пакы собравъ остаточное свое воиньство, и отъинуду совокупивъ силу многу, и распыхався паки, скоро поиде к Рустеи земли, хотя озлобити христоименитое стадо, яко не ведыи окаянный, иже всякъ иноплеменникъ, озлобивыи русьскиа люди, иже суть Христовъ жребии, и самъ отъ Бога казнимъ бываетъ.

И тогда из Синие Орды прииде на гордаго Мамая царь Тактамышь, ему же приложишася князи Мамаевы. Мамай же в Кафу побьже, идеже и убиенъ бысть, и память его с шумомъ погибе. Вся же Орда покорися Тактамышю»^{95}.

Как видим, это тоже никак не Сказание. Так что и в официозе, так сказать, его не признали достойным считаться историческим текстом.

Если уж кто и ввел Сказание о Мамаевом побоище в число исторических источников, так это «последний русский летописец» Василий Татищев в XVIII в. Причем он же внес в текст, взятый за основу в его «Истории Российской», самое значительное число новаций. У него Дмитрий, узнав о Мамаевом нашествии, велит укреплять Москву, Коломну и Серпухов. Владимир Андреевич почему-то пребывает в Городце (это, правда, у более поздних историков не утвердилось). За помощью посылают в Новгород и Псков. Дата выступления из Москвы — 20 августа. К Березую (Татищев, вслед за некоторыми списками Никоновской летописи именует место Березой) пришли 1 сентября. Передовой полк на поле боя возглавил тверской князь (надо так понимать, Иван Холмский), левый — белозерцы с ярославцами, правый — Ольгердовичи с новгородскими, псковскими и северскими полками. Владимир Андреевич сначала возглавляет вместе с Дмитрием Нижегородским (ранее нигде не фигурировал) резерв, но потом уходит в засаду.