Загадки римской генеалогии Рюриковичей

Однако бобры ни на территории современного Ирана, ни на территории Средней Азии, откуда далекие предки современных иранцев могли прийти на Иранское нагорье, не водятся. Кроме того, общеиндоевропейское слово b(h) ib(h) er/b(h) eb(h)er первоначально означало просто «коричневый», «блестящий». Живущее в воде животное оно стало означать только у ограниченного круга народов: авест. bawra-, bawri-, лит. bebrus/ bebras, прус, bebrus, русск. бобер, др.-в.-нем. bibar, др.-англ. beofor. Весьма показательно, что в санскрите данный корень продолжал означать просто определенный цвет, а не бобра, что говорит о том, что название бобра появляется у иранцев относительно поздно, уже после распада индоиранской общности. Кроме того, в этом же ареале он оказывается связан с нижним миром: в Авесте бобер связан с богиней вод Анахитой, в славянских песнях «черные бобры» соотносятся с корнями мирового дерева, а в латышских народных песнях божественные близнецы пляшут в шкурах бобра и выдры.

Отметившие все эти особенности Т.В. Гамкрелидзе и В.В. Иванов констатируют: «Эти особенности балтийской, славянской и авестийской традиций, не находящие параллелей в других индоевропейских традициях, подтверждают в культурно-историческом плане вторичность приобретения особой значимости этими видами животных…»^{499} Н.Л. Членова, рассматривая древние контакты иранских племен с финно-уграми, выдвинула гипотезу, что данная характеристика богини появилась в Восточной Европе: «Бобровая шуба Ардви Суры Анахиты в цитированном описании — реликт ее доахаменидской сущности, когда она была богиней-рекой, олицетворением Волги, и бобр был ее священным животным»^{500}. В связи с тем, что Ардви Сура Анахита была богиней любви, следует отметить, что бобер упоминается и в восточнославянских свадебных песнях, что вряд ли является случайным. Высокая сексуальность бобра, равно как и образование ими семьи наподобие человеческой, вполне объясняет его эротическую символику в фольклоре. Однако анализ свадебных песен привел В.Н. Топорова к следующему выводу: «В целом семантика образа бобра противоречива и парадоксальна и поражает поверхностного исследователя неожиданностями. Бобр — завидный жених, но невесте на свадьбу почему-то нужна бобровая шуба, которую можно получить, только убив того же бобра. С бобром собираются вступить в брак и строить совместную жизнь, но о том, что случилось после свадебного обряда (да и состоялся ли он вообще?), почти ничего не говорится. При этом бобра, которого собираются сделать мужем, членом семьи, бьют, гонят, ловят, убивают»^{501}. Подобные совпадения позволяют предположить значительную древность подобной символики, восходящей к периоду древнейшей эпохи славяно-иранских контактов.

Все эти факты подтверждают, что Волга носила название Раса и Рангха у предков индийских и иранских ариев в период их пребывания в Восточной Европе. Название ее Ра у Птолемея и сохранившееся до наших дней мордовское название Волги недвусмысленно свидетельствует, что имя это в данном регионе не было забыто и после ухода ариев на юг. С течением времени имя реки могло слегка меняться. Современные исследователи отмечают: «Кроме приведенных фактов, можно указать еще на упоминание Волги в качестве Рос (Рсос,) в одном греческом географическом трактате III или IV в. н.э., авторство которого приписывается Агаремеру. Возможно, сюда же относится имя одного из скифских вождей у Валерия Флакка Rhadalus (VI, 69), которое И.В. Пьянков читает как Rhadanus и сближает с Птолемеевым Ра, древнеиранским Raha-danu и авестийским Ranha (Рангха)»^{502}. Поскольку автор сочинения «Изложение землеописания в сокращении», автором которого считают Агаремера, при перечислении впадающих в Каспийское море рек называет Волгу именем Р (Рос), то положение о том, что Волга в древности носила имя Рос можно считать полностью доказанным.