Загадки римской генеалогии Рюриковичей

Рассматривая известия восточных авторов о трех группах русов в Восточной Европе, А.П. Новосельцев специально остановился на используемых ими терминах: «В арабских версиях всюду стоит слово “синф” (мн. ч. “иснаф”) или кабийль (ал-Идриси). что можно перевести как вид, группа, класс, категория. В персидских переводах вместо слова “синф” стоит его персидский синоним “горух” — группа, вид. (…) Словом “синф” (“горух”) в данном случае обнимается нечто иное, и я бы сказал большее, нежели племя. В данном контексте это несомненно не родо-племенное объединение, но территориальное, определенная территория с указанным центром (городом)»^{229}. В «Баварском географе», составленном до 821 г., рядом с восточноевропейскими Ruzzi упоминаются загадочные Foresderen liudi. Некоторые исследователи считают их древлянами, исходя из др.-в.-нем. forist «лес», некоторые оставляют это название без перевода, однако И. Херрман сопоставляет это с Fresiti — «независимые», «руководящие, первые люди» и понимает это словосочетание как характеристику русов в качестве «первых, руководящих людей»^{230}. Хоть единства филологов по пониманию этого фрагмента нет, однако с учетом используемой мусульманскими авторами терминологии эта версия имеет право на существование.

Таким образом, мы видим, что на рубеже нашей эры античные писатели относили варинов к германским племенам, а в Средние века варны считались уже славянским племенем. Более того, различные данные указывают на связь как территории варнов, так всего племенного союза ободритов, в состав которого они входили, с варяжской Русью отечественной летописи. Чтобы разобраться в этом противоречии, рассмотрим, в результате чего то или иное племя в науке причисляется к германским. Обычно основанием для этого являются сообщения древнегреческих и древнеримских авторов. Однако для последних весь окружающий их варварский мир делился на три большие группы кельтов, германцев и сарматов, причем отнесения того или иного племени к трем этим общностям основывалось подчас скорее на образе его жизни, чем на его происхождении и языке, на котором это племя говорило.

Тот же самый знаменитый римский историк I–II вв. н.э. Тацит, оставивший описание культа Нерты, прямо поведал о своих сомнениях в связи с применением принятой в античности классификации: «Отнести ли певкинов, венедов и феннов к германцам или сарматам, право, не знаю, хотя певкины, которых некоторые называют бастарнами, речью, образом жизни, оседлостью и жилищами повторяют германцев. (…) Из-за смешанных браков их облик становится все безобразнее, и они приобретают черты сарматов. Венеды переняли многое и i их нравов, ибо ради грабежа рыщут по лесам и горам, какие только ни существуют между певкинами и феннами. Однако их скорее можно причислить к германцам, потому что они сооружают себе дома, носят щиты и передвигаются пешими, и притом с большой быстротой; все это отмежевывает их от сарматов, проводящих всю жизнь в повозке и на коне»^{231}. Как видим, данные языка принимаются в расчет лишь в отношении территориально наиболее близких к римлянам певкинов; что касается двух других племен, то здесь вопрос решается по критерию домостроительства и противопоставления пеших и конных. Более того, римский автор в другом месте своего сочинения отмечает недавнее появление самого этого названия: «Что касается германцев, то я склонен считать их исконными жителями этой страны, лишь в самой ничтожной мере смешавшимися с прибывшими к ним другими народами и теми переселенцами, которым они оказали гостеприимство… Напротив, слово Германия — новое и недавно вошедшее в обиход, ибо те, кто первыми переправились через Рейн и прогнали галлов, ныне известные под именем тунгров, тогда прозывались германцами. Таким образом, наименование племени постепенно возобладало и распространилось на весь народ; вначале все из страха обозначали его по имени победителей, а затем, после того как это название укоренилось, он и сам стал называть себя германцами»^{232}.