Загадки Русского Междуречья

Легенда донесла до нас повествование о силе духа этих жриц. Одна старая жрица, спасая культовые сооружения и молодую, приступившую к обязанностям послушницу, выступила против извергов, которые пожелали в своей резервации возвысить себя над своими женами и создать культ мужчины. Видя подступающих к святилищу огня извергов, старая жрица вызвала их предводителя на единоборство, условие которого – самосожжение с полным молчанием в жаре пламени. Первый жребий пал на жрицу: она торжественно взошла на костер и вознеслась в его пламени, не проронив и стона. Остолбеневший враг готов принять свое поражение, но нерушимость слова и договора обязывают исполнить условие до конца. Однако сам войти в пламя он так и не решается; вскоре его бросают туда свои же подельники, разочаровавшиеся в мужестве атамана. Мир и покой надолго восторжествовал в обществе. Нара, по всей видимости, – главный центр в Гардарике, наряду с центрами Жиздра и Протва.

Дюка-змея – такое тотемное имя носил один из самых прославленных и древних родов поокских язычников. Этот род – главная голова семиглавого змея, который объединял семь родов при куще поокской земли и входил в аргаим большинством данки – выходцами из гардарнара. (Местонахождение этого гардара – Соборная гора в историческом центре современного города Серпухова; некогда здесь возвышался Кремль, ныне полностью разобранный.) Племенная связь различных змеиных родов нашла отпечаток в ряде топонимов и гидронимов, доживших до наших дней. Сюда, в частности, относятся Козюльск (современный Козельск), а также Гардар Жиздра, Гардар Протва (Прять-Ва – «волосатый змей»). Не отсюда ли весь Поокский край до недавних пор называли Змеиным царством? Представления древнего населения Поочья о значении топонима «тула» (и генетически первичного по отношению к нему гидронима «тулица») вполне соответствуют гиперборейской этимологической традиции, о которой подробно говорилось в начале книги. Помимо отмеченного там, наши предки тулой именовали также колодезные срубы и аналогичные конструкции для добычи железной руды. Вертикальный сруб надежно оберегал рудокопов от оползней и обрушивания породы.

Само слово – ископаемый реликт, значение которого не читалось, а воспринималось как нечто определяющее и заявляющее само за себя. Каждая фонема, что образует сакральный топоним, имеет особый, тайный смысл. Так, символ «Т» представляет усеченный крест; он же – предел, тупик; «У» означает духовный путь; «Л» – земной; «А» – первоначало, а именно свет – начало всех начал. Суммарность символов, образующих слово, говорит само за себя: А – первоначало знаний ЛУ, земного и духовного пути, размещенных в Т (хранилище). Получается: «Свод, содержащий светоносные знания духовного и земного пути». Выходит, и тула – это информационный центр, кладовая знаний. Веды русов конкретно указывают на местонахождение такого центра: он располагался в ансамбле застройки аргаима.

В устройстве лабиринта – свода знаний Тула использовался барус – обожженный слепок из глины с рельефным орнаментом на одной из сторон, заключающим в себе открытый, смысловой текст или скрытую информацию. Позднее техника барус использовалась также в отделке интерьера жилья и семейного очага. Им украшались печи и сходни вертикальной части ступеней. Текстовый ключ на сходни находился в начале подъема по лестнице.

При печной кладке под барус отводилось главное место над устьем печи (над загнеткой) – оберег очага семьи. Барус завешивался занавесью и поручался попечению молодой хозяйки.

Второй способ нанесения барусной информации непосредственно на кирпич, дикий камень печи или стену – способ резца. Барус не подвергался покрытиям, но нередко в его рельеф втирались резко выделяемые по цвету глины. Таким образом, письмена и орнаменты приобретали различные ц ве та.

Барус нес в себе перечень хронологических дат. В основном это касалось древа семьи, племени или рода. Выражение «начать от печки» означает пройти, вспомнить весь путь предков. Глиняный барус не единственный способ сохранения памяти о родовой ветви; как правило, ему вторил холстинный барус, и хранился он в укладке – сундуке старших членов семьи. Передавался холстинный барус по наследству от бабки к младшей внучке. Холстинный барус представлял скатерть в виде шляпки подсолнуха; кромки его окаймлялись замысловатыми кружевными плетениями. Нити для вышивки красились с использованием естественных красителей из крутых отваров корня ежевики, куманики, коры ивы и ольхи, травы чистотела, душицы, зверобоя. Закреплялись цвета крашеной нити в растворе уксуса. Холстинный барус не подлежал стирке и глажению; он хранился скатанным на скалке. Во время особых семейных торжеств передаваемый из поколения в поколение холстинный барус – живой свидетель преемственности традиций очага. Принесенная на стол пища укрывалась барусом, и хозяин, когда все садились за стол, откидывал, сбрасывал с угощений эту реликвию. Возможно, отсюда и пошло название «скатерть-самобранка».