«Как только загорится на небе вечерняя звезда, селянин приносит в хату охапку соломы или сена и в переднем углу, под образами, на лавке устраивает место: раскладывает солому и постилает ее чистой скатертью. Затем с благоговением приносит большой необмолоченный сноп хлеба – какой случится, ржаной, пшеничный, овсяный, ячменный, – и ставит его под образа на приготовленное место. Этот сноп называли дедом – имя, которое прямо указывает, что сноп в этом случае получал значение Божества. У Карпатской Руси он называется также крачуном. Возле снопа ставили кутью (кашица из вареной пшеницы, разведенной на медовой сыте) и взвар (сваренные сушеные плоды – яблоки, груши, сливы, вишни, изюм). Горшки с этими припасами накрывались пшеничными хлебами. Семейный стол тоже покрывался сеном и по сену – чистой скатертью. Помолившись Богу, семья садилась за стол по старшинству мест и вечеряла – ужинала. Перед каждым участником трапезы кладут головку чесноку – для отогнания злых духов и болезней. Кутья и взвар подавались после всех других яств. Часть кутьи отделяли и для кур, чтобы хорошо неслись. В то же время гадали о будущем урожае, выдергивая из снопа соломину или со стола былинку сена: с полным колосом соломина – урожай, с пустым – неурожай; длинна былинка сена – таков длинен уродится лен и т. п. Через неделю, уже на Новый год, этот дед-сноп обмолачивали, соломой кормили домашнюю скотину, а зерно раздавали мальчикам-посыпальщикам, которые ходили по дворам и, войдя в избу, посыпали хлебным зерном по всем углам, приговаривая: «На счастье, на здоровье – на новое лето роди, Боже, жито, пшеницу и всякую пашницу!» Посыпальщика чем-либо дарят, а зерна собирают и хранят до посева яровых, когда смешивают с посевными семенами. По тем же зернам опять гадают о будущем урожае: сколько каких зерен соберут, таков будет и урожай тех хлебов. Кормят ими кур и тоже гадают: как клюют куры, какое зерно.
Вечер на Новый год, называемый щедрым, богатым, сопровождается еще следующим обрядом: хозяйка к этому вечеру напекает много пирогов и хлебов или печет один, самый большой пирог с тем намерением, чтобы устроить на столе большую кучу этого печенья. Приготовив стол таким образом, она просит мужа «исполнить закон». Хозяин, помолившись Богу, садится за стол в переднем углу, под образами. Входят дети и домочадцы и будто не видя отца спрашивают: «Где ж наш батько?» «Или вы меня не видите?» – спрашивает отец. «Не видим, тятя!» – говорят домочадцы. «Дай Боже, чтоб и на тот год не видели», – оканчивает отец, выражая в этом пожелание, чтобы и на будущий год было такое изобилие в пирогах и во всяком хлебе. Затем семья садится за стол и отец оделяет всех пирогами. В Герцоговине, у сербов, хлеб, за который точно так же скрывается хозяин и вопрошает, называется чесницей. Точно такой обряд в XII столетии совершался у балтийских славян, у рутенов или ругиян, на острове ругене, в Арконе, в храме Световита, только на праздники после жатвы. Там к этому времени изготовлялся огромный медовый круглый пирог-пряник, вышиной почти в рост человека. Жрец прятался за этот пирог и спрашивал народ: видят ли его? Получив ответ, что видят, он говорил пожелание: будущий год – еще плодороднее, а пирог – полнее, за пирогом и самого жреца совсем не видно.
Вероятно, подобный обряд существовал повсюду в славянских землях. На севере России, отчасти и на юге его следы остаются в обычае приготовлять к этому дню печенье из пшеничного теста в виде разных животных (овец, коров, быков, коней), также разных птиц и пастухов. Этим печеньем украшали столы и окна в избах и домах; посылали в подарок родным, друзьям и знакомым, раздавали детям во время коляд. В древних обличительных поучениях, по спискам XIV века, упоминается, что «в тесте мосты делали и колодези», – конечно, принадлежность какого-либо мифического обряда. Мосток, по которому идти трем братцам (Рождеству Христову – коров стадо гонит, Крещению – коней стадо гонит, Василью Щедре – свиней стадо гонит), воспевается в колядках. Несомненно, что от языческих же обрядов и празднеств идут разнообразные формы всяких деревенских пряников.