Загадки советской литературы от Сталина до Брежнева

В те самые месяцы у Федина вышла новая книга. В 1957 году он впервые собрал под одной обложкой свои статьи о литературе и искусстве, часто рассеянные по малодоступным и забытым изданиям, добавил и то, что прежде не публиковалось. Получился объемистый том под названием «Писатель. Искусство. Время». В областном клубе журналистов был организован выездной киоск. Среди других литературных новинок, разложенных на стеклянном лотке, продавался и только что вышедший однотомник. После окончания официальной части Федин ставил на нем автографы.

Книга оказалась событием. Большую статью о ней с подробным разбором опубликовал крупный филолог, академик В.В. Виноградов.

…Конец сентября 1959 года. Вдоль саратовских улиц уныло выстроились тополя и липы, холодный осенний сквознячок щупает дряблую пожелтевшую крону и осыпает на мокрый асфальт листья. С беспросветно серого неба в который раз принимается надоедливо и тоскливо моросить. Но на улицах в эти дни было людно, возбуждение праздника чувствовалось даже в троллейбусах и трамваях. Саратов, город интеллигенции, город студентов, справлял 50-летие своего университета.

Центром празднества стала научная конференция библиотечных работников более чем 30 городов. Участие в ней принял Федин.

Почтительное отношение к библиотекарю, к труженику, который всего себя отдает книге, — давняя традиция русских писателей. Словами, адресованными «Библиотекарю, уходящему на пенсию», Федин вместо послесловия закончил сборник «Писатель. Искусство. Время».

…О двух событиях в жизни Поволжья — горьковской конференции 1957 года и саратовской университетской 1959 года — я написал репортаж для местного альманаха, перепечатанный затем в журнале «Москва». Сохранились небольшие деловые письма Федина, связанные с предварительным «визированием» рукописи и последующей пересылкой альманахов и журнала.

Возвращая из Москвы по почте рукопись репортажа, к которому были приложены также сделанные мной фотографии, Федин писал 27 апреля I960 года:

«…Прежде всего благодарю Вас за фотографии. Особенно за куйбышевскую — с Ек. Павл. Пешковой — хорошо напомнившую не столь давнюю “самарскую” встречу.

Ваш репортаж я, разумеется, визирую (чему свидетельством послужат эти строки). На полях рукописи я внес в общем небольшие поправки из соображений точности слова и устранил одну фактическую ошибку (стр.15)… Как депутат имею дело, главным образом, с московским населением. Как литератор… да Вы говорите достаточно об этом! Званий и названий ношу куда как много…»

Когда осенью того же года альманах «Волга» с репортажем был отправлен Федину, ответом явилось письмо от 13 октября 1960 года:

«Уважаемый Юрий Михайлович (не ошибаюсь ли в отчестве? Извините, если — да), благодарю Вас за альманах с Вашей статьей, — получил его на днях…

Очень прошу Вас выслать мне бандеролью два экземпляра “Волги” с Вашей статьей: гостивший у меня и только что уехавший Вольф Дювель (немецкий литературовед, участник саратовской конференции 1959 года. — Ю. О.) просил экземпляр, и я хочу послать книжку “Волги” в Ленинград одному старому библиографу. Вышлите бандероль наложенным платежом, а то я Вас разорю, право! Заранее благодарю за эту любезность! И еще: передайте или перешлите прилагаемое поздравление мое к 60-летию Машбиц-Верова (видному литературоведу из Куйбышева, о котором в том же № 22 альманаха “Волга” была напечатана юбилейная статья. — Ю.О.) — нет адреса его!

Будьте здоровы. С приветом

К. Федин».

Этим и исчерпывались тогда все отношения. Встречи происходили, но даже отчества корреспондента писатель как следует не помнит.

Минуло почти три года.

Тут сам расклад событий возвращает к широкой теме — как Федин относился к поколению молодых литераторов. В 1961 году в Куйбышевском книжном издательстве у меня вышел первый сборник очерков «Серебристые облака». Ему предшествовала очерковая брошюра, выпущенная тем же издательством. Кроме того, я печатал критические и литературоведческие статьи и фельетоны. Итак, на рубеже 1962 года я стал обладателем двух книжечек, и, как это бывает, передо мной замаячили вопросы: кто я? нужны ли людям мои писания? браться ли за новую книгу или срочным порядком активизироваться в газете, где, кстати говоря, непосредственное начальство начинало уже косо поглядывать на мои «посторонние занятия»?