Читаем Загадки старинных кладов полностью

Кстати, есть и несколько свидетельств того, что жители Казани в лихую годину именно зарывали свои ценности. Летом 1854 г. неподалеку от Казани был найден клад русских серебряных денег. Он был весьма значителен и заключал в себе монеты великого князя Василия Васильевича Темного и современных ему русских князей. Там содержались также новгородские и псковские монеты, а также деньги Ивана III, во времена которого клад и был закопан. Летом же 1861 г. в самой крепости при работах по строительству Казанского кафедрального собора был найден клад серебряных копеек времен Ивана III. 24 февраля выкопали клад серебряных дирхемов хана Тохтамыш а, хранившихся в бронзовом котле недалеко от станции Коратун. Ясно, что при угрозе городу состоятельные граждане закапывали свои ценности и вынимали их, если беда отступала. Так же поступили и очень состоятельные граждане при угрозе со стороны Ивана Грозного. Вот только в их распоряжении был не котелок и не кучка, а громадная куча всякого добра. Мы можем даже еще раз прикинуть общую массу того, что надлежало спрятать. Раньше мы пытались определить массу сокровищ в закромах царского дворца одним способом, теперь попробуем сделать это несколько иным способом.

Итак, имеем шесть человек из свиты Чапкуна Отучева, которые зараз могут перенести 300 кг груза (пресловутые 6 бочонков). Вот они пришли в подвалы дворца. Пока получили груз, пока вытащили его наружу, пока дотащили до Крымских ворот. Затем надо дотащить все это до входа в тайник, разместить в хранилище, подняться назад, отдохнуть немного и снова двигаться назад, ко дворцу.

Полагаем, что на один транспортный цикл у них уходило часа 2, не меньше. За рабочий день они вполне могли осилить пять таких циклов. Итого: полторы тонны за день. Они носили примерно 25 дней. Умножаем и получаем результат, прекрасно согласующийся с нашими более грубыми прикидками, — 37,5 т. Короче говоря, до падения города они вполне смогли спрятать около 40 т всяческого добра. Рыть для такого количества эвакуированных ценностей отдельный ров? Нет, вряд ли стали бы заниматься такой ерундой, да и места подходящего не было.

Однозначно, у Отучева уже имелся весьма вместительный, хорошо ему известный тайник, в который могли влезть и гораздо большие объемы. Он ведь наверняка и все свое имущество туда упрятал! Бережливый был человек. Если бы ему повезло, он запросто мог бы впоследствии вытащить золотишко и втихомолку бежать с ним в Крым, либо другое милое сердцу местечко. Остановить его было бы некому. Но не сложилось…

В заключение хотелось бы сразу же предостеречь самодеятельных кладоискателей от необдуманных поисковых действий в современном городе. Вопрос не так прост и ясен, как вам может представиться после прочтения данной статьи. Да, нам известно, где именно были захоронены ханские ценности, но предпринимать какие-либо действия по их отысканию можно будет лишь после того, как будут проведены весьма дорогостоящие предварительные работы. И конечно же поиски могут быть проведены только при самом широком содействии и материальной помощи со стороны городских властей Казани.

Старинный клад хана Кучума

На пути от Ивановского к Абалацкому монастырю на 19-й версте от города Тобольска на крутом берегу Иртыша, при впадении в него речки Сибирки находится так называемое Кучумово городище. Глубоким речным оврагом оно разделено на две половины. Одна представляет собой остатки старого татарского кладбища, другая — руины самого старинного укрепления, которое носило название Искер. Городок Искер занимал крутой прибрежный обрыв и возвышался над речной долиной не менее чем на 75 м. С одной стороны проходу посторонних к городищу мешали воды Иртыша, с другой — быстрые воды Сибирки.

Существует легенда о том, что именно здесь, несколько ниже городища, в овраге, имелся старинный колодец, на дне которого татарами был зарыт клад. Данная легенда, скорее всего, берет свое начало из XVI в. Ведь именно в ночь на 26 октября 1581 г. князь Кучум покинул свою столицу и бежал с остатками своего воинства вверх по течению Иртыша. А утром следующего дня Ермак захватил и укрепленный городок, и саму столицу Сибирского ханства.

Казаками было захвачено мною брошенного имущества, и не исключено, что в ночной панике в колодец действительно было сброшено значительное количество золота, серебра и драгоценной посуды. Посудите сами, глубокий колодец представлял собой идеальное место для быстрого и, главное, бесследного захоронения значительного количества ценного имущества. К тому же достать его (в случае перемены военного счастья), в принципе, было не так уж и сложно.

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие тайны истории

В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора
В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора

Новая книга известного кладоискателя А. Косарева, написанная в соавторстве с Е. Сотсковым, захватывает не только сюжетом, но и масштабом интриги. Цена сокровищ, награбленных и спрятанных Бонапартом при бегстве из России, огромна во всех отношениях. Музейное дело в начале XIX в. только зарождалось, и мы даже не знаем, какие шедевры православного искусства оказались в числе трофеев «Великой армии» Наполеона. Достаточно сказать, что среди них были церковные драгоценности и реликвии главных соборов Московского Кремля, десятков древних монастырей…Поиски этих сокровищ продолжаются уже второй век, и вполне возможно, что найдет их в глуши смоленских лесов или белорусских болот вовсе не опытный кладоискатель, не историк, а один из тех, кто прочитает эту книгу — путеводитель к тайне.

Александр Григорьевич Косарев , Евгений Васильевич Сотсков

История / Образование и наука
ТАСС уполномочен… промолчать
ТАСС уполномочен… промолчать

«Спасите наши души! Мы бредим от удушья. Спасите наши души, спешите к нам!..» Страшный в своей пронзительной силе поэтический образ из стихотворения В. Высоцкого лучше всяких описаний выражает суть сенсационной книги, которую вы держите в руках. Это повествования о советских людях, которые задыхались в гибнущих подлодках, в разрушенных землетрясениями городах, горели заживо среди обломков разбившихся самолетов, сознавая, что их гибель останется не известной миру. Потому что вся информация о таких катастрофах, – а их было немало, – тут же получала гриф «Совершенно секретно», дабы не нарушать идиллическую картину образцового социалистического общества. О разрушительных американских торнадо советские СМИ сообщали гораздо больше, чем об Ашхабадском землетрясении 1948 года, которое уничтожило многонаселенный город. Что уж говорить о катастрофических событиях на военных кораблях и подводных лодках, на ракетных полигонах! Сейчас кажется странной эта политика умолчания, ведь самоотверженность и героизм, проявленные во время катастроф, и были достойны стать примером верности самым высоким идеалам человеческих отношений. И потому столь нужны книги, которые приподнимают завесу тайны не только над землетрясениями в Ашхабаде или Спитаке, трагедией «Челюскина» или гибелью подлодки «Комсомолец», но и над теми событиями, что остались не вполне понятны даже их участникам…

Николай Николаевич Николаев

История / Образование и наука

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография

Если к классическому габитусу философа традиционно принадлежала сдержанность в демонстрации собственной частной сферы, то в XX веке отношение философов и вообще теоретиков к взаимосвязи публичного и приватного, к своей частной жизни, к жанру автобиографии стало более осмысленным и разнообразным. Данная книга показывает это разнообразие на примере 25 видных теоретиков XX века и исследует не столько соотношение теории с частным существованием каждого из авторов, сколько ее взаимодействие с их представлениями об автобиографии. В книге предложен интересный подход к интеллектуальной истории XX века, который будет полезен и специалисту, и студенту, и просто любознательному читателю.

Венсан Кауфманн , Дитер Томэ , Ульрих Шмид

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Языкознание / Образование и наука