Загадки Столетней войны

Лучшее оперение делалось из павлиньих перьев, но для огромной массы стрел на него шли перья гусей и уток, а то и кусочки пергамента. Для оперения одной стрелы требовалось три маховых пера гуся или утки. Учитывая, что на одном крыле всего и есть три таких пера, можно себе представить, сколько нужно было ощипать птицы, чтобы заготовить нужное количество стрел для армии.

Счёт стрел вёлся на связки по две дюжины в каждой. Из них шесть было лёгких «полётных» стрел для стрельбы на максимальную дистанцию, а остальные были обычные рабочие орудия убийства. Вес стрелы колебался в промежутке от шестидесяти до девяноста граммов, так что вес целой связки составлял около двух килограммов. Обычно лучник носил с собой две связки, в колчане или же без него, заткнув часть стрел за пояс. Помимо этого, у него с собой был меч или кинжал и топор или молот. Тетива лука изготавливалась из волокон льна или конопли, и лучник носил с собой несолько для запаса, натягивая тетиву на лук перед стрельбой.

Стрелы с длинными иглоподобными, «кинжальными» наконечниками отлично работали против кольчуг, пробивая их на расстоянии шестидесяти метров, но были полезны и против стёганых доспехов из толстых слоёв ткани, и против лошадей. Короткие ромбовидные наконечники хорошо пробивали пластинчатый доспех, если он не был слишком толстым. Стрелы с широкими режущими наконечниками могли наносить ужасные раны, а зазубренные наконечники делали почти невозможным вытащить стрелу из раны, не сделав её ещё более опасной (король Генрих V в молодости получил рану в лицо именно такой стрелой и выжил).

Далеко не каждая стрела попадала в цель. Конечно, даже лёгкая полётная стрела могла убить неодоспешенного человека или лошадь на двухсот пятидесяти метрах при условии попадания. Но попадание за пределами эффективной дальности, то есть дальше ста двадцати метров, было скорее вопросом везения чем прицеливания. На эффективной дистанции одоспешенный воин мог быть поражён только в некоторые слабее защищённые части тела, такие как шея, глаза, суставы и низ живота. Это относительно небольшие мишени, и к тому же прицельную стрельбу могли бы вести лишь передние шеренги лучников (из общих соображений считается, что лучники строились в шахматном порядке, на расстоянии около двух метров друг от друга). Поэтому ставка делалась на стрельбу по площадям – врага брали, так сказать, не качеством, а количеством.

Вернёмся к сражению при Азенкуре и рассмотрим один залп английских лучников, пусть даже с нижней оценкой их числа, скажем, 4600. Четыре тысячи шестьсот стрел, падающих с неба на французских рыцарей, это где-то 390 кг веса, то есть вес двадцати двух снарядов гаубицы калибра 105 мм, правда, без учёта действия взрывчатого вещества. Предположим, что лучники работают по максимуму и выпускают шесть стрел в минуту каждый. Это значит, что они посылают на врага тот же вес, что четыре артиллерийских батареи. Предположим, что у каждого лучника две связки стрел, тогда на голову противника вывалится шестнадцать тонн смертоносного веса в виде двухсот тысяч стрел.

Теперь несколько охладим наш энтузиазм и вспомним, что в этом сражении погибло около шести тысяч французов, и возможно ещё две тысячи ранено. Даже если допустить, что все эти смерти были от стрел (то есть проигнорировать то, что основную работу выполняли английские рыцари), то даже в этом случае на каждого убитого или раненого было бы истрачено от пятнадцати до тридцати стрел. Кроме того, для достижения лучниками такой эффективности стрельбы необходимо, чтобы им не мешал противник. Если вражеская кавалерия имела возможность доскакать до незащищённых лучников (например, в сражении при Вернёй, где сухая земля не давала возможности прикрыть фронт лучников заострёнными кольями, как при Азенкуре, или в битве при Патэ, когда французская конница застала колонну лучников врасплох, до того, как та успела выстроиться в боевой порядок), то лучникам приходилось тяжко.

Довольно часто можно встретить утверждение, что в сражении при Креси английский длинный лук показал своё преимущество над арбалетом. Это не вполне корректно, так как арбалетчики французской армии были вынуждены вступить в бой мало того что после длительного марша в течение дня, но без важной части своего снаряжения – ростовых щитов-павиз, которые должны бы были, по крайней мере частично, нейтрализовать стрелы противника (это даже если не придавать значения свидетельствам, что тетивы арбалетов перед боем промокли и не давали достичь максимальной дальности выстрела; при этом предполагается, что тетивы английских луков остались сухими, так как были натянуты на луки только перед самым началом стрельбы).