Загадки топонимики

Только для того, чтобы вернуться к началу главки: если хочешь стать топонимистом, недостаточно прочитать даже самую лучшую научно-популярную книжку об именах географических. Надо пройти солидную университетскую подготовку лингвиста, географа, историка, археолога, этнографа. Надо долго и пристально заниматься специальными разделами филологии, трактующими вопросы ономастики в широком смысле слова. Надо…

Надо ощутить в себе то непреодолимое влечение к данной отрасли знания, без которого вообще не может родиться на свет специалист.

Я не собирался и не собираюсь приводить всех моих читателей в ряды ученых-топонимистов. Более того, одной из моих целей, пока я писал книгу, было отпугнуть от топонимики тех, кто предполагает, что перед ним легкодоступная наука. Скорее полунаука, полуискусство, что-то вроде хиромантии… Затвердил несколько правил, посмотрел на руку доверчивого человека, и распространяйся насчет «линий его судьбы»: все равно проверить твои выводы никто не может.

Теперь, я думаю, вы убедились, что это далеко не так.

Чтобы стать топонимистом, имеющим право исследовать и предполагать, надо прежде всего быть широкообразованным человеком. Образованным и вообще и в частности в области некоторых специальных, обязательных дисциплин (я их уже перечислял).

Теперь примите в расчет вот еще что.

Ученые установили, например, что в пределах Московской губернии (данные относятся к середине двадцатых годов) из 2000 с лишним нанесенных на карты и зарегистрированных в перечнях ее рек и речек у большой половины (у 1350) нет никаких названий. Они безымянны.

Представьте себе, какой переполох поднялся бы, если выяснится, что в большом городе у половины улиц и переулков нет имен?

Что же действительно так: речки безымянны, и все тут? Восемь считанных веков существует Подмосковье, и за восемь веков его жители не удосужились подобрать имена половине его рек, ручьев, болот, лесов? Конечно, имена существуют (или существовали когда-то). Только известны они обитателям ближайших к ним мест. А вот администраторам, землемерам, топографам, в былые дни дьякам и подьячему, в наши времена — работникам земельных отделов и исполкомов они нередко остаются неведомыми. И, не попав ни в какие списки, имена исчезают одно за другим.

Тысяча триста неназванных из двух тысяч! Только имена рек! И только в одной Московской области! А названия лесных рощ, моховых болот и болотцев, распашек и запущенных нив, дорожных росстаней и заброшенных карьеров, глухих озерков и росистых полян в дремучей чаще? Их-то уже десятки тысяч никем не взятых «на карандаш», не записанных, не раскопанных… В Подмосковье!

И если вы примете во внимание, что из этих тысяч топонимов пусть даже в одном проценте отложились некогда факты, события, словесные формы, воспоминания о бывшем и прошедшем, от которых уже нигде, кроме как в названии места, ничего не сохранилось и о которых уже неоткуда, кроме как из него, узнать ни историку, ни географу, ни лингвисту, — вы поймете и поверите мне, как необходимо проделать неописуемо огромную работу не по объяснению, не по исследованию, хотя бы по простой грамотной регистрации валяющихся в мусоре у нас под ногами никому не заметных драгоценностей.

Помните, что я говорил: в маленькой Швеции взято на учет около 12 миллионов топонимов, а Советский Союз превышает по площади Швецию в 50 раз. С другой стороны, по самым различным причинам во многих небольших странах Западной Европы топонимикой занимаются всерьез уже очень давно и очень упорно, а в нашей стране она только «набирает пары».

Мое дело — зажечь (пусть не в каждом, пусть в одном из сотни моих читателей) интерес к удивительной, нелегкой и прекрасной науке. Если это случится, вы найдете, как проложить пути к углублению ваших сведений о ней. Вы свяжетесь с топонимистами, работающими в университетах и филологических институтах. Вы начнете интересоваться специальными работами по научной топонимике. И вовсе не обязательно, чтобы каждый из вас стал профессором в этой науке. Вполне достаточно, если некоторые из вас найдут в себе силы и желание помочь советским топонимистам хотя бы на первой, необходимой ступени их работы — в собирании первоначального материала по нашим географическим именам.

…Существует несколько градаций в самом отношении человека к топониму. У французского писателя Марселя Пруста есть в одном из его произведений короткий диалог рядового благополучного буржуа с его знакомым буквоедом-топонимистом: