Загадки Великого океана

В то же время как русский ученый Макаров и американский ученый (швейцарец по происхождению) Агассис закладывали основы океанографии и морской геологии, шло открытие новых впадин и океанских глубин в Тихом океане. В конце прошлого века к востоку от островов Кермадек была обнаружена самая глубокая впадина в южной части Великого океана — желоб Кермадек. Лот достиг здесь отметки 9390 метров (позже советские океанографы на судне «Витязь» открыли в желобе Кермадек глубины свыше 10 километров!).

Вскоре северная часть Тихого океана взяла «реванш»: в Марианском желобе выявили глубину 9420 метров, а в начале нашего столетия в другой глубоководной впадине, Филиппинской, вблизи острова Минданао экспедиция на германском судне «Планета» открыла глубину, равную 9800 метрам.

Как из рога изобилия…

И все же, несмотря на большое число экспедиций океанографов, проведенных до первой мировой войны, строение подводной страны, лежащей на дне Тихого океана, представлялось в самых общих чертах. Рельеф дна Великого океана был известен не лучше, чем рельеф Луны. Ведь к этому времени глубоководную область Тихого океана покрывала сеть всего лишь из нескольких тысяч отметок глубин. Через такую сеть замеров, начни кто-нибудь изучать рельеф земной суши с воздуха, опуская лот (допустим, что это делали бы жители верхних слоев атмосферы, а поверхность планеты была бы закрыта сплошными облаками) — так вот, через такую редкую сеть замеров исследователи могли бы не заметить и Кавказ, и Карпаты, и Балканы, и вся поверхность Европы могла бы представиться им в виде ровной и плоской вершины!

Никто, конечно, не мог упрекнуть членов экспедиции «Челленджера», «Тускароры» и других океанографических судов в лености, в нежелании сделать сеть глубинных отметок более частой. Ибо чтобы получить один, глубоководный замер, чтобы взять пробу грунта со дна пучины, приходилось несколько часов ожидать, простаивая возле лебедки, когда же достигнет дна опущенный лот. И подлинную революцию в океанографии, позволившую начать настоящий штурм глубин Мирового океана, произвело изобретение эхолота.

В 1909 году в Тихом океане появилось американское судно «Карнеги», которое измеряло глубины не с помощью лота, а методом отраженного звука. Звуковой сигнал посылался в воду, доходил до дна, отражался от него и улавливался на корабле. Зная скорость распространения звука в воде, нетрудно было вычислить глубину, на которой находится дно океана. Вся процедура занимала теперь считанные минуты.

Начавшаяся вскоре первая мировая война и борьба с подводными лодками заставили инженеров и конструкторов усовершенствовать системы эхолотов. Усовершенствования продолжались и по окончании войны и увенчались созданием эхолотов-самописцев, ведущих непрерывный «обстрел» океанского дна звуками и непрерывную запись результатов этого «обстрела». Отныне эпоха отдельных «точечных» замеров кончилась, океанографы получили возможность проводить сплошные измерения тех участков дна, над которыми проходит судно, ведущее эхолотирование.

Сравните сами: три года экспедиции на «Челленджере» позволили произвести только 362 промера дна. Примерно за такой же срок немецкие океанографы на судне «Метеор», снабженном эхолотом, в 1925–1928 годах сумели сделать 67 000 промеров! И дело не только в количестве: с появлением эхолотов-самописцев оно переходило в качество. Отныне каждый рейс исследовательского судна, вооруженного эхолотом-самописцем, — а таких рейсов в 20—30-х годах было проведено очень много, — давал на карте не отдельные разрозненные точки, а позволял проводить сплошную линию, то есть уверенно чертить рельеф океанского дна. Данные этих океанографических экспедиций, говоря словами одного из крупнейших советских океанологов, занимающихся Тихим океаном, Г. Б. Удинцева, «настолько расширили представления о рельефе дна Тихого океана, что дали возможность составить первые детальные батиметрические карты, на которых расплывчатые контуры форм подводного рельефа стали постепенно сменяться картиной расчлененной поверхности дна».

Новый толчок к исследованию дна Тихого океана и его вод, глубин, течений дала вторая мировая война, как известно, проходившая и в бескрайних водах, и на многочисленных островах Великого океана. Когда же отгремели залпы войны, океанографы получили в свое распоряжение большое число судов, «отслуживших» на войне и, главное, усовершенствованные приборы: радиоакустические, типа радара, магнитные детекторы, аппараты для подводной фотосъемки и т. д. Экспедиции — а вслед за ними и открытия — посыпались как из рога изобилия.