Загадочная экспедиция

Однако своей славой Южная Джорджия обязана другим животным. Это — киты. На острове имеется пять предприятий по переработке китового мяса, что объясняет запах, постоянно висящий над Южной Джорджией. Смрад рыбьего жира непроницаемым облаком висит над гаванью, над маленькими деревянными домами, он проникает во все окна, двери, щели. По запаху можно определить, что корабль приближается к главному населенному пункту острова — Грютфикену. Между тем Крауль рассказывает увлекательные истории о жизни и нравах островитян. Он жил здесь долгое время во время мировой войны, тогда и выучился китобойному делу.

Но, как уже говорилось выше, к великому нашему сожалению, нам пришлось отказаться от посещения этого удивительного острова. Вместо этого нам приходится слушать визг «неистовой Паулы», с которой в ревущих сороковых широтах управляться становится все сложнее и сложнее. «Ревущие сороковые» лежат между 40° и 50° южной широты. «Ревущими» их окрестили еще старые мореплаватели, которые с великим почтением относились к этим негостеприимным местам.

Между тем я возобновляю практику «интервьюирования» участников нашей экспедиции. Мне по-прежнему интересно, что пережил каждый из восьмидесяти двух человек, прежде чем по трапу поднялся на борт «Швабии». С великим прискорбием я должен сообщить, что на корабле имелись умельцы, которые очень ловко уклонялись от моих вечных расспросов. Видимо, когда-то давным-давно они стянули столовое серебро, а теперь боятся проболтаться об этом в приступе откровенности. Когда я неторопливо прогуливаюсь мимо «кафе «Лот»», то замечаю там сидящего у радиоприемника Брунса. Он явно бездельничает. Теперь ему не выкрутиться. Вы попались, любезнейший Брунс!

«Я родом из Ганновера. Учился в той же самой школе, что и капитан Крауль. Мы с нескрываемым удовольствием болтали с ним о наших учителях. Оказывается, они сохранили прозвища, что у них были раньше! Сначала я хотел стать ветеринаром, однако еще мальчишкой я очень много мастерил, что занимало почти все мое время. Это вполне устраивало моего отца… Позже в знак благодарности за это я привозил ему из Бразилии тонкие сигары — «Мини-строс». Он позволял себе курить только тогда, когда приходили гости… Они, конечно же, сразу же набрасывались с расспросами: «Откуда они у вас?» А он не без гордости говорил в ответ: «Мне их всегда приносит мой сын!»

Ремесленное образование я получил на имперской железной дороге, затем в техническом государственном училище в Бремене и в Ганновере. С 1931 года я хожу в море. Тогда морское судоходство пребывало в кризисе… Но мы никогда не были ни у кого на иждивении! Позже на «Новой скале» мы ходили в Персию, Индию и Бирму. В это время «Швабию» только пробовали для трансатлантических рейсов. Я поднялся на ее борт в Батерсте. Тогда меня могли принять за пассажира 1-го класса. У меня был шикарный костюм и беззаботное выражение лица. На самом же деле мне предстояло ремонтировать и обслуживать лебедки! Весной 1938 года меня приняли в Бремене на завод «Атлас», где я стал инженером-монтажником по обслуживанию звуковой и радиоаппаратуры. В этом качестве я и пребываю сейчас на борту «Швабии»».

В этот момент в дверь заглядывает 4-й офицер, Гризар.

«Новая жертва», — хохотнул Брунс.

Гризара не приходится уговаривать слишком долго.

«Семья, из которой я происхожу, — очень приличная. Я в ней единственный, кто изменил этой традиции. Прошу вас не сообщать о нашей семейной профессии, а то пострадает репутация семьи, когда люди узнают, что я — моряк». После этого Гризар излагает основные вехи своей биографии. На самом деле Гризар только на словах стесняется профессии моряка. В действительности же он является им душой и телом, что в данном случае — самое важное. Уже в 17 лет он устроился юнгой на учебный корабль «Германия». Он уже тогда был исполинского роста — 215 сантиметров. Ему требовалось вдвое меньше усилий, чтобы карабкаться по мачтам. По этой причине он очень скоро стал матросом на судне «Изар», которое ходило в Вест-Индию, Южную Америку, Восточную Азию, Австралию. Как-то он умудрился даже поймать акулу. Он был свидетелем событий в Шанхае. Затем сдал необходимые экзамены в навигационной школе. На «Швабии» Гризар впервые оказался в роли корабельного офицера.

Как говорится, Бог любит троицу! «Кунце, не уделите ли вы мне несколько минут вашего драгоценнейшего времени? Что? Побыстрее начинать?» Кунце рассказывает, я спешно записываю.