Загадочная экспедиция

Приблизительно через 20 минут регулировщик заканчивает свое ознакомление с прессой. Он возвращается на свое место и вновь начинает «упорядочивать» уличное движение небрежными движениями. Другие страны — другие обычаи!

Бразилия кроме всего прочего известна древесиной ценных пород. Удивленный, останавливаюсь перед одной из витрин. В ней демонстрируются произведенные самым кустарным образом простые предметы, которые изготовлены из бесценных пород красного дерева. Мне больше всего понравились абажуры. В данном случае светильные лампы по своему качеству полностью отвечают и фактуре, и предназначению красного дерева.

Мы выходим в море следующим утром, в 8 часов. Мы посетили Бразилию ненадолго, время и так поджимает. Однако нам удалось направить нашу почту по кратчайшему пути в Германию. Она отбудет на «Фрисландии» — судне, весьма напоминающем нашу «Швабию». Она уже стоит в гавани. А через три дня наши почтовые сообщения направятся в Берлин на самолете «дорнье» через Атлантику, Лиссабон, Марсель и Штутгарт.

Намже, чтобы добраться до Германии, требуются целые три недели! Но насколько эти недели были прекрасными!

_{Остров Фернанду-ди-Норонья}

Фернанду-ди-Норонья! Что за чудесный остров! Сердце настоящего геолога готово вырваться из груди, когда он видит этот великолепный вулканический остров. Его еще называют «Перстом Божьим». Это был высокий туфовый конус, который помогал стекать потокам лавы. После прекращения вулканической деятельности наступило время выветривания, которое, собственно, и разрушило гору. Мягкие слои пепла и лавы были уничтожены ветром и погодой, сохранились лишь жесткие вулканические пласты. Заполнение жерла вулкана привело к тому, что здесь образовалась огромная вулканическая пробка. Эта пробка все больше и больше росла за счет падавшего сверху пепла, пока не приняла форму пальца, который указывал на небо.

В райских гаванях виднеются уютные домики. Здесь узнают «Швабию», от которой со времен прошлых визитов у островитян остались только приятные воспоминания. Нам навстречу попадаются лодки. Оказывается, островитяне — хорошие друзья капитана Коттаса и летчиков. Те на расстоянии приветственно с ними раскланиваются.

Мы в ответ даем несколько громких гудков. Мы с удовольствием зашли бы на остров, но в силу того, что нам катастрофически не хватает времени, мы не можем позволить себе этот визит вежливости. Нам сегодня еще предстоит «покрыть» сто морских миль. В Куксхафен и Гамбург нам желательно прибыть без запозданий. Как оказалось, там нас ожидает праздничная программа.

Как-то к нам в дверь каюты постучали.

— Войдите!

В дверь протиснулся растерянный мужчина с блуждающим взглядом. Он со стоном плюхнулся на стул. Это капитан Ричер.

— Капитан, что случилось?

По стечению обстоятельств у меня в каюте сидел Паульсен, а потому мы сразу стали грешить на то, что капитан либо съел испорченный рис, либо обо что-то ударился головой…

— Читайте! — и протянул нам телеграмму. Мы ее читаем — очень длинная телеграмма. А потому за нее, наверное, заплачена приличная сумма — каждое слово не меньше трети рейсхмарки. В телеграмме приводилась точная программа всех приветственных мероприятий, в том числе точное меню праздничного ужина, который будет даваться по поводу нашего возращения в Германию.

— Но что же вас смутило? Здесь все на удивление красиво! Вам что-то не нравится?

— Конечно, не нравится, так как в программе значится, что я должен произносить поздравительную речь!

Мы не хотим оставаться в долгу, а потому тоже хотим дать приветственный обед. В Куксхафене. Ну если присутствующие там господа согласятся подняться к нам на борт. У нас имеется достаточное количество сычуга, который является едой истинного моряка.

Но вот где нам взять посуду? После многочисленных штормов у нас почти не осталось стеклянных И фарфоровых предметов.

Надо дать заранее телеграмму: «Не могли бы почтенные гости захватить с собой посуду и стулья?» Ланге задумался.

Глава 18 ПУТЬ ДОМОЙ

Надо несколько слов сказать о наших фотографиях. Из 82 человек, принимающих участие в экспедиции, добрая половина вооружена фотоаппаратами. Другая половина с нескрываемым удовольствием наблюдала за тем, как ее фотографировала первая половина. На корабле все делились на тех, кто фотографировал и кого фотографировали. На «Швабии» можно было обнаружить всевозможные фотокамеры. «Знаком времени» было то, что преобладали малоформатные аппараты: «Контакс», «Лейка», «Кине-Эксакта». После того как стали применяться новые растровые принципы, при их помощи можно было даже делать цветные фотоснимки. На самых четких снимках можно было разобрать даже дальние детали. При помощи телеобъектива можно было приблизить изображение. Чаще всего я использовал «Кине-Эксакгу» с 18-сантиметровым объективом. Однако предметом моей особой гордости была камера «Контакс» с 30-сантиметровым объективом. Это была настоящий телескоп, приделанный к фотокамере. По этой причине я использовал ее крайне редко, только тогда, когда надо было снять удаленные объекты.