Загадочная натура

— Вот видите! Вы со мной согласны? Гораздо лучше и приятнее называть мало знакомого человека по фамилии: товарищ Наобородко, а хорошо знакомого по имени: товарищ Иван. Верно?

Я согласился и с этим.

Через пять минут мы с инженером Наобородко уже вели задушевную, дружескую беседу, как будто были знакомы по крайней мере лет десять.

— Химия, — говорил Наобородко. — Великая вещь — химия. Сейчас, когда этому роду промышленности уделяется такое внимание, можно смело сказать, что химия — это наше будущее!

— А вы разве химик? — спросил я. — Мне казалось…

— Нет. По образованию я горняк, но служу в Химсин-дикате. И, признаться, нисколько не жалею об этом. Известно ли вам, что без химии, чорт побери, не может обойтись ни одно производство! Химия — это… Нет, вы не знаете, что такое химия!

Лицо Наобородко осветилось восторженной улыбкой.

— Я, видите ли, немножко энтузиаст химического дела, — скромно сказал он. — Сейчас мы заняты проектированием замечательного химического завода. И я весь горю этой работой. Но вам, вероятно, неинтересно слушать?

— Что вы! Напротив!

Мы проговорили с Наобородко весь вечер.

— Называйте меня просто товарищем Иваном. Не люблю я этих мелкобуржуазных отчеств, — сказал Наобородко, прощаясь.

«Да. Это человек! — думал я, возвращаясь домой. — С таким человеком наша химия будет процветать».

* * *

— Не узнаёте? Забурели?

Я оглянулся. Передо мною стоял инженер Наобородко.

— Ба! Товарищ Иван. Рад вас видеть! Знаете, наша первая встреча произвела на меня большое впечатление. Я всю ночь не спал. Так вы говорите, ни одно производство не обойдётся?

— Ни одно! — воскликнул Наобородко. — Во-первых, подвоз сырья. Во-вторых, вывоз продукции. Попробуйте, обойдитесь!

— Простите, я не совсем вас понимаю. При чём тут подвоз и вывоз?

Наобородко расхохотался:

— Да что вы, ребёнок, что ли? Ведь даже младенцу известно, что ни одно производство не может обойтись без железнодорожного транспорта!

— Какого транспорта? Ведь вы говорили о Хим-синдика…

— Не произносите при мне этого слова. Оно мне противно. Склочники сидят там, вот кто! Я перешёл в НКПС.

— Но ведь неделю тому назад вы горели огнём энтузиазма. Вы проектировали…

— Я и сейчас проектирую. Постройку Убаго-Свидри-гайловской ветки. Ах, транспорт, транспорт! Транспорт — это… Нет, вы не знаете, что такое транспорт! Я, видите ли, немножко энтузиаст железнодорожного дела. Но вам, вероятно, неинтересно слушать?

— Помилуйте, — пробормотал я, — что вы!..

И попрощался.

Транспорт был в верных руках. Это было ясно.

* * *

Я встретил Наобородко в вагоне дачного поезда. Зимою, как известно, в дачных поездах народу мало, ехать скучно и всякая встреча радует.

— Вы в Москву? — спросил я.

— В неё. В матушку, — ответил он.

— Пыхтите?

Я загудел, подражая паровозу, и задвигал локтями.

— Ого-го!

Он радостно расхохотался.

— Ну, как ваша ветка? — спросил я. — В огне энтузиа…

— Вот вы шутите, — строго сказал он, — а я вам скажу совершенно серьёзно. Вы срываете ветку, бросаете её в огонь, она горит. Хорошо ли это?

— Какой же негодяй позволит себе сжигать целую ветку?

— Какой! Какой! Тысячи негодяев! Миллионы!

Наобородко вскочил со скамейки и схватил меня за воротник пальто.

— Рубят ветки! Рубят деревья! Жгут их, как варвары, как какие-то людоеды! И из-за чего? Из-за невежества. Ведь лесоистребление бессмысленно, жестоко, в то время, когда есть такое чудесное топливо, как торф. Торф, торф! Знаете ли вы, что такое торф? Я проектирую сейчас грандиозные торфоразработки, которые…

— А транспорт? — грустно спросил я. — Ведь вы же служили в НКПС?

— Скопище бюрократов! — воскликнул он. — Бездушные люди! Не говорите мне о них. К тому же, дикие склочники. Но вот Торфопром — это нечто потрясающее! Размах гигантский! Скоро ни один вид производства не сможет обойтись без торфа. Ведь торф — это…

* * *

Недавно я отправился в Древтрест для получения кредита на новую мебель. Я долго подписывал какие-то бумаги, расписывался в толстых книгах и бродил от стола к столу. Осталось поставить окончательную резолюцию.

— К кому обратиться? — спросил я.

— Идите в комнату № 16. К товарищу Наобородко.

Я пошёл. В комнате № 16 никого не было.

— Где же товарищ Наобородко? — спросил я у первого служащего.

— Как? Разве его там нету?

Служащий пошёл вместе со мною. Комната была пуста.

— Вот странно, — сказал служащий. — Он только сегодня утром поступил к нам в качестве заведующего отделом… Марья, вы не видели товарища Наобородко?

Курьерша остановилась.

— Товарища Наобородко? — спросила она. — Это но-венького-то?

— Ну, да. Того, который кричал сегодня утром, что без мебели не может обойтись ни одно учреждение. Тощий такой, в очках!

— А! Вы разве не знаете? Ведь он только что перешёл в трест цветных металлов. С Фёдором Петровичем не поладил. За ним и машину трестовскую прислали!..

* * *

В этот же день, вечером, я встретил Наобородко в театре.

— Кажется, на этот раз я не ошибусь, если скажу, что вы служите в Тресте цветных металлов! — воскликнул я.

— А вот и не угадали! — ответил он. — Я ушёл от них. Гады. А служу я…