Загадочная Отечественная война

С сегодняшней точки зрения история (особенно новейшая история) вообще представляется коллекцией «скелетов в шкафу», доставая которые можно эффективно манипулировать массами, подменяя историческую память историческим мифами и массовыми галлюцинациями. Чаще всего высокоморальное «возвращение к исторической правде», осуществляемое с применением современных информационных технологий, оказывается не способом оздоровления нравственно-психологического состояния общества, но заменой «вредных мифов» «полезными мифами».

Покаяние за пакт Молотова — Риббентропа, раздел Польши

Еще к одним «полезным мифам» относится морализаторство по поводу предвоенной политики СССР в отношении Польши и Прибалтики.

«Аннексию Советским Союзом прибалтийских государств в 1940 году нельзя считать просто „мерами по укреплению обороны“ или „переустройству границ“. Это был настоящий акт международного разбоя, в результате которого три суверенных государства потеряли не только независимость, но и четверть населения. Всему этому способствовало заключение нацистско-советского пакта, который дал Сталину и Гитлеру право на бандитизм в собственных „сферах влияния“». Это вполне типичная оценка событий современной английской газеты.

Заключение нацистско-«демократического» сговора в Мюнхене не удостаивается такого осуждения. Он расценивается не как ошибка, а как мудрый стратегический маневр. Читая, например, военные мемуары или книги британских авторов по военной истории, часто натыкаешься на подкупающие своей откровенностью и чисто английской бесстрастностью суждения. «Мюнхенский кризис завершился, Англия и Франция выиграли время ценой независимости Чехословакии», — пишет, например, современный английский военный историк Брайан Шофилд.

А вот пакт Риббентропа — Молотова — однозначно преступление перед Польшей, Прибалтикой, Западом, Востоком, Севером, Югом, человечеством и человечностью.

А давайте все ж таки применим сослагательное наклонение. Если б война с Францией пошла, как и планировали союзники, по сценарию Первой мировой войны и Германия завязла в позиционной войне на месяцы, если не годы?

Сталин и советское руководство просчитались, заключая пакт.

Как просчитались, надеясь на «линию Мажино», французские и британские политики, принимая решение о начале войны против Германии в сентябре 1939 года в связи с нападением на Польшу. Кто ж тогда знал, что Франция вслед за Польшей будет раздавлена в считаные недели?

А то бы писали сегодня, вслед за англичанами, российские мемуаристы и историки, оценивая мудрость заключенного пакта Молотова — Риббентропа: «Советская Россия (и антигитлеровская коалиция) выиграли время (и пространство) ценой независимости Польши…»

Если думаете, что я буду осуждать Мюнхен с высоконравственных позиций, то ошибаетесь. Зачем быть большим чехом, нежели сами чехи, включая премьера?

«Россия не подвергается никакой военной угрозе, но чувствует угрозу своей вновь обретенной силовой политике и видит возможность через жесткую риторику вызвать замешательство среди союзников», чтобы в конечном итоге «ослабить евроатлантический альянс», заявил премьер-министр Чехии Мирек Тополанек, выступая в американском «Фонде Наследия» в феврале 2008 года.

«Подчеркнув, что Чехия готова вести диалог с Россией, чешский премьер отметил, что по такому важному вопросу, как ПРО, Прага будет принимать решение самостоятельно». Чехия стала «по-настоящему независимой 30 июня 1991 года, когда ушел последний советский оккупант». «Для чешской нации исторически важно, чтобы мы никогда больше не были марионеткой в руках иностранных военных интересов».

По Мюнхену Прага также принимала решения самостоятельно. И отказалась от помощи СССР.

Но мы должны помнить, что пакт Чемберлена — Гитлера — Муссолини — Даладье в Мюнхене предшествовал пакту Риббентропа — Молотова. А это очень важно, если мы всерьез пытаемся оценить этическую составляющую политики. Потому что сознательное принесение в жертву союзника и вынужденный шаг, когда тебя загнали в угол противники и недоброжелатели, — далеко не равноценны. Предвоенная Польша ни при каком раскладе не была для СССР и Сталина союзником, но, скорее, одним из самых агрессивных вероятных противников. Это только в фильме «Катынь» да в массовом польском сознании поляки и Польша того времени воспринимаются в качестве невинной жертвы. Ею еще в 20-е годы были захвачены и украинский Львов, и Вильно, и даже, за считаные месяцы до краха, Тешинская область Чехословакии… Объедки с мюнхенского стола. А в политике воспользоваться конфликтом двух вероятных противников и получить за счет этого новые ресурсы и приобретения — это скорее правило, нежели исключение.