Загадочная пленница Карибов

— Послушай, дитя мое, — жарко заговорила целительница. — Только что ты мне сказала, что сделаешь все, чтобы вылечиться, что сделаешь все, чтобы помочь мне тебя вылечить, а теперь не хочешь ответить даже на самые простые вопросы. Замкнулась, как устрица. Если ты не расскажешь мне откровенно о твоей жизни, я ничего не смогу для тебя сделать. Ничего! — Она взяла огромный глиняный кувшин и плеснула себе полную кружку воды.

— Я… мне… мне так стыдно, — прошептала Луиза. — Я наделала столько ошибок! Я все испортила. Все! И больше никогда не буду счастлива! Даже если мы одолеем мою болезнь…

— Как его имя? — коротко спросила Мароу.

— Этого я не могу сказать!.. Что, надо, да? Ладно, расскажу тебе все, что и как случилось.

Мароу поднесла кружку ко рту:

— Слушаю.

День уже клонился к вечеру, когда Луиза окончила свой рассказ. За это время ей не раз приходилось справляться со слезами, и каждый раз успешно.

Мароу погладила посетительницу, которая больше не была незнакомкой, по роскошным золотисто-медового цвета волосам.

— Я многое увидела, пока ты рассказывала, и теперь знаю все.

Что конкретно она знает, целительница не стала открывать девушке. Знала она больше, чем услышала. Сила конкретных имен и положение звезд позволили ей прозреть будущее. Она видела его так же ясно, как и картины развернувшегося перед ее взором прошлого. И было там не только хорошее.

— Я знаю, что вы найдете друг друга, — лаконично сказала она.

— Боже всемилостивый! Это правда? — Девушка от радости хлопнула в ладоши. — Когда? Где? Скажи!

— Тебе придется еще потерпеть, дитя мое. Месяц, может, два, но не больше трех.

— Слава Тебе, Господи! А где? Ради всего святого!

— Как называется это место, я не могу тебе сказать. И не потому, что не хочу. Я вижу только лица и материю. Вижу воду, дерево, металл. Ты поднимаешься наверх… оступаешься… да, оступаешься, но не падаешь… Вот в этот момент вы друг друга и найдете.

Девушка закрыла глаза, лицо ее светилось. Мароу показалось, что в ее хижину вошло солнце. Не оборачиваясь, она протянула руку за спину, пошарила на полке и достала стеклянный сосуд с белым порошком.

— Возьми это. Пахнет он не слишком приятно, но уймет твою боль. И применяй этот порошок до тех пор, пока твоя роза не засохнет.

— Спасибо, Мароу, спасибо! — Девушка приняла сосуд и в порыве благодарности хотела поцеловать целительницу, но, прежде чем ее губы коснулись морщинистого лица, она опомнилась и отшатнулась.

— Спокойно можешь поцеловать меня, дитя мое. Твоя роза на меня не перекинется. Скажи, ты веришь в то, что она исчезнет?

— Да, как в саму себя!

— Тогда через три дня твоя кожа будет как персик.

ТОРГОВЕЦ НЕВОЛЬНИКАМИ САНСЕР

Это пока не точно, но возможно, что сегодня к ночи поступит новая партия товара. От одного пи… капитана. Могу ли я еще раз рассчитывать на ваши услуги, доктор?

В южной части порта, там, где пристань далеко выдается в Бахиа-де-ла-Абана, у Мишеля Сансера, торговца невольниками, имелось собственное владение. Это был чудный дом, большой, выстроенный из тесаного камня и побеленный известью, с арочными окнами и тремя узкими балкончиками, увитыми цветами.

Сансер обзавелся этой собственностью много лет назад и не ради представительности, а из соображений практичности — земельный участок располагался поблизости от мола, куда приставало большинство невольничьих кораблей из Гвинеи. Сансеру было начхать на красоту цвета, линий и архитектурных форм, и еще меньше его привлекали красоты природы. Он имел вкус только к прекрасным эбеново-черным фигурам — рабам, за которых давали хорошую цену. Сансер питал страсть только к звонким монетам. А его любимым занятием было педантично вносить пополнение в гроссбух.

Вот как сейчас.

Он сидел в своей конторе за массивным, инкрустированным слоновой костью резным столом и подбивал итог за прошедший месяц. Итог, тщательно выведенный на бумаге пером и чернилами, выглядел внушительно. Он снова стал богаче на несколько испанских золотых дублонов, и не в последнюю очередь оттого, что избегал ненужных трат. Однако была еще пара расходных статей, куда ухали его денежки. И одна из них — месячное жалованье надсмотрщика Маноло. Парень обходился ему дороже, чем того стоил. Сансер вздохнул. Хороших работников в Гаване найти еще труднее, чем хороших рабов. Правда, на Маноло можно было положиться: еще ни один черномазый от него не сбежал. К тому же за это жалованье он еще и вполне сносно готовил. Но расходы, расходы!..