Загадочная пленница Карибов

Несколькими мгновениями позже тьма поглотила и белых, и черных, и Витус остался в бараке наедине с Маноло. Надсмотрщик все еще лежал без сознания у его ног. Витус молил Бога, чтобы цербер пробыл в отключке еще четверть-другую часа, и, выскользнув наружу, бросился вдоль перекошенной ветром стены, дальше, к каменному дому. Под высоким арочным окном он остановился, наклонив голову, и нырнул за роскошный розовый куст, попутно проклиная колючки, которые вонзились в его накидку со всех сторон. Даже изящная шпага, подаренная Хафом, казалась здесь оглоблей. Из окна до него доносились обрывки разговора. То, что говорили на испанском, было понятно сразу, а вот разбирать отдельные фразы оказалось нелегко.

— Вы не… Товар не… Цены падают…

— Товар? Хо-хо!.. Да, товар!.. Гавана… Осторожность не… гадюшник…

Первый голос определенно принадлежал Сансеру. Витус так часто его слышал в последнее время, что сомнений быть не могло. Да и голос торговца невольниками звучал куда громче, чем его гостя, вероятно, потому, что он сидел ближе к окну. Во всяком случае, услышанное позволяло заключить, что новых рабов незнакомец не привез. А что он имел в виду под «гадюшником»? Может быть то, что Гавана — опасный город для таких, как он. Опасный для пиратов?

Витус снова навострил уши. Он набрался духу и встал во весь рост. Теперь и голос гостя слышался отчетливее:

— Только загрузил «негритосник»… Таггарт… Паскуда!.. Еще посчитаемся…

Святые небеса! Уж не послышалось ли ему? Таггарт?! Уж не знаменитый ли это сэр Ипполит Таггарт? Тот самый, которому ее величество королева Елизавета I собственноручно выдала каперское свидетельство? Таггарт! Если этот волкодав и вправду курсирует поблизости, то ни одному английскому галеону, груженному сокровищами, ничего не угрожало! Мысли Витуса завертелись. Было приятно осознавать, что сэр Таггарт где-то рядом, даже если Витус не встретит его на обратном пути в Англию. На обратном пути… в Англию… без Арлетты…

Он подавил грустные мысли и снова сосредоточился на том, что говорилось у него над головой:

— …вы мне еще должны… Да, все еще должны!

Ого! Да это же голос гостя! Он тоже пытается что-то выбить из Сансера. Дело принимало интересный оборот. Витус привстал на цыпочки.

— Пятьдесят золотых дублонов… пятьдесят… или никаких ниггеров!

Смех… Язвительный смех в ответ!.. Это Сансер. Может, досточтимые господа вцепятся там, наверху, друг другу в волосы?

— …в последний раз… я не шучу… Дублоны!

— А вы не угрожайте… не вам… в Гаване!

Да, сомнений нет, становится горячо!

Витус, забыв про всякую осторожность, влез на низенький цоколь, чтобы лучше слышать. Он поднял голову и застыл. Тот звук, который он услышал, он узнал бы из тысяч других на свете. Это был хруст вывихнутой челюсти. А вслед за этим послышалась песня:

Для пирата благодать
убивать,
тер-зать,
распо-тра-ши-вать!

Джон-Челюсть! Это мог быть только он!

Недолго думая, Витус спрыгнул с каменного цоколя и как ошалелый помчался вдоль стены, за угол, к входной двери. Челюсть! Джон-Челюсть, этот палач и душегуб здесь! Мерзавец, который принес столько горя ему с друзьями и погубил матросов «Галанта». Тот, на чьей совести не одна человеческая жизнь, не один разграбленный корабль! Тот, который захватил сундучок с его хирургическим инструментом, его короб и бесценный труд отца Томаса «De morbis»!

Ослепленный яростью, Витус пролетел по всем помещениям до конторы, где Сансер и Джон-Челюсть напротив друг друга застыли возле массивного стола, как петухи, изготовившиеся к бою. Между ними на столешнице слоновой кости был накрыт богатый стол, венцом которого возвышалась ножка ягненка.

— Вот ты мне и попался, дьявол в человечьем обличье!

Пират, державший торговца невольниками за грудки, оглянулся, озадаченный и изумленный одновременно. Но ему хватило пары мгновений, чтобы его челюсть щелкунчика раздвинулась в гадкой ухмылке:

— Вы только посмотрите! Наш белокурый герой с «Галанта»! А, все еще жив? Исчезни, юнец, мне сейчас недосуг тобой заниматься!

Челюсть собрался снова заняться Сансером, но Витус подскочил к нему и развернул пирата к себе.

— А все-таки придется, мясник! — Он с размаху двинул пирату в челюсть.

Джон ожидал всего чего угодно, только не нападения со стороны мальчишки, который к тому же еще был чуть не на голову ниже его, и зашатался на ногах. При этом он выпустил Сансера, который издал истошный крик и нырнул за стол.

Джон-Челюсть потряс головой — большого вреда удар, похоже, ему не причинил. Он пришелся в челюсть, то самое место, которое было у него твердым, как гранит.

— Ты еще поплатишься за это, юнец! — Его правая рука потянулась к шпаге, левая — к рапире.

— Я долго этого ждал! — с вызовом ответил Витус. — Слишком долго!

С ним сейчас происходило то же, что бывало перед тяжелой операцией: когда наступал решающий момент, всякое волнение покидало его. Он отступил на пару шагов и выхватил шпагу Хафа.

— А теперь, дьявол, давай!