Загадочная пленница Карибов

— Ага, Челюсть. Так вот, значит, Хьюитт и говорит, знаю, говорит, обоих. Они, говорит, были важными птицами, и у них целый дворец возле этого Уорт… Уорти… Черт, опять забыл!

— Уортинг! — рявкнул Челюсть.

— Точно. А дворец звали… подожди-ка…

— Дальше, Блаббер!

— Ага, ладно, Челюсть. Вот… Че там еще?.. Хьюитт и говорит, что знает обоих. Один вроде как Витус из Кампы… Кампы-думбум какого-то, а на самом деле он молодой лорд Коллинкорт из замка… а-а… да ты знаешь, как его там… а другой говорит, Рамиро Граци… Грация, магистр юра… юрси…юрсипрундии. Ну вот, говорит, значит, Хьюитт, что обоих знает, и все такое, только не по-настоящему, значит, потому как был тогда еще глупым и из бедных, а Коллинкорты, говорит, они богатые, жутко богатые. Вся земля их, вся земля до этого самого Уорт… Уорти… Тьфу, черт, я опять забыл… Ну вот, Челюсть, и ты сразу там скумекал, как выцарапать за них денежки. Выкуп, значит.

— Все правильно, Блаббер. — Глаза Челюсти горели, челюсть молола. — Этот белобрысый лорд стоит чистого золота, и крючкотвор, конечно, не меньше. Так что я выставлю родным этих заумников славненькую сумму. Только вначале высажу их на укромном островке с провиантом, скажем, на год. Если получу выкуп, открою почтенному семейству его название, а нет — пусть там и издохнут. Что на это скажете, всезнайки? Ну и придурковатые у вас рожи!

— Ты истинно дьявол во плоти, — Витус говорил подчеркнуто размеренно. Его негодование сменилось холодной решимостью. — Но Всевышний определил место дьяволу в аду, и мы с удовольствием посодействуем Ему снова отправить тебя туда.

— А все-таки нам здорово повезло. Куда лучше сидеть здесь в темноте, чем болтаться наверху на рее! Если хорошенько подумать, мы должны даже быть благодарны Челюсти.

Оптимизм маленького ученого и в этом положении был неистребим. Друзья сидели, прислонившись спиной к бортовой стенке. Трудно сказать, сколько прошло времени, с тех пор как Челюсть и Блаббер покинули их. Может, два, может, три часа. Несомненным было только одно, что «Тормент» снялся с якоря: тяжелый скрежет тросов в клюзах и визг шпилей было ни с чем не спутать. Равно как и суету, которая охватила весь корабль. На всех трех палубах над ними слышался топот бесчисленных ног, ревели команды, скрипели шарниры, руль и румпель, и, наконец, «Тормент оф Хэлл», накренившись, сдвинулся с места.

— Перспектива в скором времени погреться на островном солнышке, тоже неплоха, — отозвался Витус.

— Ты сказал. Я голоден. К несчастью, крысы в пищу не годятся, а то бы у нас и забот не было. Их здесь прорва. — Магистр прищурился. — По-моему, вон там, в проходе, как раз парочка. Видишь, темные тени.

Послышалось хихиканье.

— Что это было? — Магистр поднялся. — Крысы не хихикают.

— Уи-уи, скалозубки не хихикают, — раздался фальцет Энано. — А ще-то вы сюда переехали?

— Господи Иисусе! Это ж Коротышка! Это ты, Энано? Как ты сюда попал?

— Не гони коней, Магистр, это долгая история.

— Энано, дружище! — Витус нащупал за решеткой горбатое тельце, притянул его к себе и обнял, если это можно было назвать объятиями. — Как хорошо, что ты здесь! Насколько я тебя знаю, ты тайком пробрался на борт, и никто ни сном ни духом, что ты здесь, да?

— Уи-уи, Витус, так и есть. Только Хьюитт знает. Этот гусь тоже здесь. Тяпает матросом.

— Это мы уже слышали. Мы обязаны ему жизнью. Он представил дело так, что Челюсть поверил, будто может получить за нас выкуп.

— Выкуп? — Коротышка снова хихикнул. — Хорошо натекал! Я тут вам надыбал поклевать. Брусочек с чуркой… Ну, хлеб с сыром, если так больше нравится.

— Спасибо, Энано, ты настоящий друг.

— Чушь, не балабонь попусту. Здесь вот ще влага, не обращенная в вино, — он просунул сквозь прутья кувшин с водой. — А это щеб вы могли позыркать, — за кувшином последовали свеча и кремень с кресалом, чтобы ее зажечь.

Магистр незамедлительно сделал это, и теплый свет озарил каморку.

— Я в восторге! Только что сидели одни, голодные, холодные, во тьме кромешной — и на тебе: еда, свет и добрый друг. Энано, этого я тебе вовек не забуду! — Он запустил зубы в ломоть хлеба, хотел еще что-то добавить, но подавился.

— Сцепи кусалки, — осклабился Коротышка. — Затирай, пока скалозубки не осмелели. Я выцвету, сканаю за чем-нибудь еще. Вскорости нарисуюсь.

— Обожди, Энано, обожди! — крикнул ему вслед Витус. — Куда ты помчался?

— Лучше не спрашивай его, — Магистр жевал с набитыми щеками. — Насколько я его знаю, перво-наперво он обследует весь корабль, а потом переночует, скорее всего, под большой шлюпкой. Помнишь, на «Каргада де Эсперанса» он именно так и делал.

— Помню. Когда он неожиданно появился там на палубе, я так же остолбенел, как сегодня.

— Он маленький огневолосый Феникс, который всегда возрождается из пепла. Он несокрушим. И к тому же верный друг, даже если и есть в нем пара черт, которых мне никогда не понять. Возможно, причина тому его тяжелое детство. Во всяком случае, одно ясно: пока его не обнаружат, голодать мы не будем.