Загадочная пленница Карибов

— Хорошо, профессор. Сифилис — очень коварное заболевание, которое может исподволь терзать пациента много лет. Говорят, оно распространяется… э-э-э… посредством плотских утех и начинается в форме темно-красных мокнущих гнойничков с резко очерченными краями на половом члене. Но этот симптом необязателен. Доподлинно известно, что Morbus gallicus через несколько лет проявляется множественными зудящими мокнущими пустулами по всему телу и неизбежно ведет к слабоумию, параличу и смерти.

— Хорошо, — коротко сказал Банестер. — Это симптомы. А как насчет терапии? Какие вы будете предпринимать меры, чтобы спасти жизнь пациенту?

— Очень немногие. Да и они мало помогут, потому что сифилис практически неизлечим. А если время от времени и лечится, то лишь ценой других заболеваний. In concreto[6]: я пропишу ртутную мазь на все тело — процедура, которая ведет к тому, что в скором времени на нёбе пациента и в глотке образуются гноящиеся раны, появляются язвы на губах, а зубы выпадают полностью. До того как немногие из пациентов вылечатся при такой методе, они умрут тысячами других смертей.

— Скольких больных сифилисом вы уже лечили, господин испытуемый? — вмешался Вудхолл.

— Ни одного, сэр.

— Ни одного? — Вудхолл недоверчиво фыркнул. — А откуда ваши познания?

— Из труда «De morbis hominorum et gradibus ad sanationem». Это книга, содержащая важнейшие познания всех великих врачей прошлого и современности. Ее издал отец Томас. Но должен заметить, что он равным образом внес в нее немаловажный вклад целым рядом предложений по лечению заболеваний. В случае сифилиса это отвар бакаутового дерева, Guajacum, а также назначение корня сальпы, Salpidae.

— Интересная терапия, — одобрительно кивнул Клауэс. — Было бы любопытно пообщаться с отцом Томасом. Но вернемся к нашему экзамену. Вы превосходно описали лечение ртутными препаратами. К этому нечего добавить. Обратимся к тем случаям, где мы, врачи, можем добиться большего. — Он обернулся и посмотрел на наглядное пособие у себя за спиной. — Видите эту картинку, господин экзаменующийся?

— Да, сэр.

— Тогда скажите мне, зачем она здесь?

— Охотно, сэр. Она изображает так называемого «раненого» — это демонстрационная фигура всех возможных ранений посредством оружия.

— Верно опознано. Это увеличенная иллюстрация, которую великий анатом Ганс фон Херсдорфф повелел изготовить для своего труда «Feldtbuch der Wundartzney»[7], издание anno 1517. В высшей степени значительная книга, хоть и появилась на немецком языке. — Клауэс поднялся и подошел к изображению обнаженного человека в одной набедренной повязке. Во всех членах несчастного торчали различные виды оружия. — Витус из Камподиоса, я буду указывать на ранение, а вы коротко ответите, curabilis или incurabilis. Полагаю, вы знаете, что обозначают эти термины?

— Само собой разумеется, сэр. Ко всем дисциплинам, которые я изучал будучи монастырским школяром, относилась, конечно, и латынь. Curabilis — значит излечимое, incurabilis — неизлечимое.

— Хм… Ну ладно.

Клауэс с опозданием сообразил, что его вопрос был излишним. И все-таки! Перед ним прошло уже столько экзаменуемых, которые не только не читали на языке Цезаря, но и не ориентировались в языке науки. И, несмотря на это, выдержали экзамен! Но это уже к делу не относится… Клауэс показал на бедро «раненого», в котором торчала стрела с железным наконечником.

— Что скажете об этом ранении, господин экзаменующийся?

— Curabilis. При условии, что будет оказана своевременная врачебная помощь, которая предотвратит гангрену.

— Recte![8] — изрек Клауэс, с удовлетворением отметив, что экзаменуемый по собственному почину упомянул главную опасность при этом ранении. — А что скажете по поводу плеча, пораженного булавой?

— Curabilis. Тупое оружие дает, как правило, чистые переломы. Плечевая кость быстро срастется при условии, что будет своевременно использована шина.

— Вы умеете обращаться с шиной?

— Разумеется, сэр.

— А что вы будете делать, если у вас в наличии только одна шина, а переломов два?

— Я буду обрабатывать ранения последовательно. Сначала с помощью шины соединю в правильную позицию кости более легкого перелома и наложу на него тугую повязку. Потом переложу шину на второй перелом.

— А почему вы начнете с более простого перелома? Наоборот не было бы разумнее?

— Из прагматических соображений, сэр. При трудных переломах вытяжка и пригонка костей может затянуться. Поэтому я обработаю сначала более легкий — и половина дела сделана. К тому же это ободрит раненого.

— Хм… Ну ладно, вернемся к нашему «раненому». Этот меч торчит у него глубоко в груди. Что скажете по этому поводу?

Молодой человек помедлил.

— Не позволите ли мне посмотреть поближе? — Он подошел к пособию. — Incurabilis. Меч вошел так, что, несомненно, повреждено легкое, а возможно, и та или иная артерия. Раненый погибнет от внутреннего кровотечения или задохнется.