Загадочная птица

Зато у него теперь появился приют отдохновения. Когда он думал о маленьком домике в Ричмонде, его настроение поднималось. Казалось, этот дом существовал на другом континенте, неизмеримо далеко от лондонской жизни, и все его тревоги и хлопоты по прибытии туда выглядели незначительными и суетными. Мисс Браун выслушивала спокойно, когда он желал высказаться, но чаще Банкс обнаруживал у себя желание выбросить все это из головы, и они разговаривали только о науке. Здесь он отыскал мир, где могло раскрыться лишь то, что было в нем чистым и подлинным. Он делился с мисс Браун идеями теоретических построений ботаники, частично сформулированными, и всегда покидал ее с чувством, что эти идеи стали более упорядоченными, готовыми к представлению для внимательного обсуждения коллег.

В одно ноябрьское утро, почти через три месяца после переезда мисс Браун в Ричмонд, Банкс решил совершить поездку в Хэмптон-Корт с ней и миссис Дженкинс. Он прибыл к ним рано в своей карете и был встречен известием, что миссис Дженкинс нездорова. После нескольких минут обсуждения договорились, что поедет Марта. Карета неспешно двигалась по берегу Темзы, Марта мирно дремала в углу, а Банкс пространно рассказывал мисс Браун о следующем путешествии. Разговор продолжился и позднее, когда они медленно бродили вокруг дворца.

Как всегда, он ее недооценил. Ожидал, что она начнет спрашивать о том, как скажется его отсутствие на ее положении в Ричмонде, о сроках его возвращения и прочем, а мисс Браун забросала его вопросами о деталях готовящейся экспедиции. Ей было интересно все: с какой командой поплывет Кук, какой курс выбран, какие надежды он возлагает на путешествие. Они подробно обсудили возможности открытия в южных широтах новых континентов и с какими видами флоры и фауны там предстоит встретиться, а затем углубились в детали плавания: какое оборудование и приборы будут использованы в экспедиции, какому методу расчета долготы Банкс доверяет больше всего, станет ли их судно очередным угольщиком. Поговорили о смертности во время плавания и мерах, которые следует принять для ее снижения. И о команде — кто именно поплывет, сколько из них новичков.

Когда карета плавно подкатила к дому в Ричмонде, беседа была далека от завершения. Мисс Браун посмотрела в окошко:

— Неужели приехали? Так быстро. А у меня есть еще вопросы.

Они решили, что Марта выйдет и предупредит миссис Дженкинс, а они прокатятся вокруг парка. Когда карета опять тронулась, мисс Браун промолвила:

— Меня разочаровывает лишь то, что вы не в восторге от перспектив предстоящего путешествия. Будь я мужчиной, то ни о чем бы другом не могла говорить.

— Правда? А вот у меня иначе. Помню, когда мы встречались в лесу у Ревсби, до плавания оставалось несколько недель, а я об этом даже не упоминал. Мы беседовали о лишайнике и лесных цветах.

— Только не говорите, что не были тогда возбуждены! Вас окружало сияние, в любое время, чем бы вы ни занимались.

— А теперь у меня этого сияния нет?

Неожиданно она посмотрела на него — очень нежно.

— Теперь вы другой, завоевали положение в обществе. А тогда это было для вас внове. Сейчас вы ощущаете на своих плечах тяжесть мира.

Она произнесла эти слова немного грустно, что помешало Банксу сменить тему беседы.

— Значит, вам кажется, мое сияние поблекло?

Светило солнце, но в карете царил полумрак. Мисс Браун мечтала взять Банкса за руку и сказать, что ярче, чем он, ничто в ее жизни никогда не сияло. Но вместо этого пришлось найти слова, которые разрешено говорить.

— Вы сияете теперь по-другому, — произнесла она мягко. — У вас меньше времени на самое важное для себя.

— Да, правда, — отозвался он. А затем, посмотрев в эти бездонные зеленые глаза, добавил: — Я сделал открытие: самое важное для меня — вы.

Они уже придвинулись близко друг к другу, и в ответ на удивленное молчание Банксу захотелось коснуться ее щеки и сказать нежно: «Это правда, хотя я только что узнал об этом». И мисс Браун, посмотрев в его взволнованное лицо, захотела провести пальцами по волосам Банкса и сказать, что знала это. Даже когда он не знал, она знала. Но она продолжала молчать, и тогда он пожалел, что они не в лесу в окрестностях Ревсби, где было бы легче наклониться к ее губам. Когда Банкс чуть-чуть подвинулся вперед, ее глаза широко раскрылись и сказали «да». Тогда он позволил своим пальцам коснуться ее щеки, а в этот момент внутренний голос прошептал ему: «Вот, значит, какова любовь». Банкс наклонился, и мисс Браун увидела мольбу на его лице и, почувствовав первое касание его теплых губ, прильнула к ним своими губами. В это мгновение она услышала доносящееся откуда-то издалека: «Я люблю тебя».

11 Поездка в Линкольн