Загадочная птица

— О Джозеф! — Мисс Браун посмотрела ему в лицо и устало покачала головой. — Возвращайся обратно и продолжай беседу. Для тебя это важнее. Но однажды ты дал слово, что не станешь удерживать меня против воли. Сейчас я вынуждена напомнить тебе об этом.

Банкса шокировала резкость ее слов. Он стоял молча очень долго, отпустив ее руку, посторонившись, как бы показывая, что она вольна выйти из комнаты. А затем еле слышно произнес:

— Ты права, я не стану удерживать тебя против воли.

И в этот момент на его лице мелькнуло что-то до боли знакомое. Тот самый молодой человек, которого она любила. Без памяти.

Мисс Браун протянула руку и коснулась его лица.

— Любимый, что с тобой случилось?

Банкс прикрыл глаза, взял ее руку в свои и поднес к губам. Они опять постояли очень долго в молчании, потом она высвободила руку.

— Не понимаю, когда это произошло. И как. — Он поднял голову и сразу опустил. — Я знаю, что люблю тебя сейчас так же сильно, как любил всегда. Но иногда почему-то забываю об этом. И обижаюсь, виню тебя в том, что все идет по-иному. То есть обижаюсь, желаю и горжусь тобой одновременно. Все заканчивается тем, что я начинаю ненавидеть себя.

— Может, вот так и кончается любовь?

— Так?

— Не знаю, — сказала она. — Со мной такого еще не было.

— Понимаешь, мой образ жизни, общество, в котором я вращаюсь, и все остальное… там нет для тебя места. И у меня нет сил от всего этого отказаться. Но иногда я вдруг чувствую себя таким усталым и одиноким, что сам собой напрашивается вопрос: почему я не с тобой?

— Однако ты появляешься здесь все реже и реже.

Банкс грустно улыбнулся:

— Есть много всего, что хочется сделать. Да что там говорить, ты и сама знаешь.

— Ты можешь сделать все, что пожелаешь. Я всегда тебе это повторяла.

— Да. Я могу сделать все, что захочу. Ты заставила меня в это поверить. Но приходится платить.

Мисс Браун прислонилась лбом к его груди.

— Да, за это приходится платить.

В ту ночь Банкс спал, тесно прижавшись к ней. Она же просыпалась, когда он шевелился или касался ее рукой. В своем сне, на удивление безмятежном, он опять был молодым и наблюдал за ее рисованием в лесу Ревсби. Мисс Браун лежала рядом и снова чувствовала наполняющее ее тепло, как и тогда, в их самые первые дни. Ледяное дыхание рассвета не ощущалось.

Мисс Браун погрузилась в глубокий сон лишь с восходом солнца. Банкс проснулся и долго смотрел на нее спящую. Рука поднялась, чтобы коснуться, разбудить, но во сне она была так прекрасна, что он не решился ее тревожить. Если бы Банкс знал, что видит ее в последний раз, вот так очень близко, в постели, он бы никогда не покинул эту комнату. Но проведенная с мисс Браун ночь взбодрила его, а утро было солнечное. Его манил к себе новый день, и он поспешил его встретить. Когда мисс Браун проснулась, комнату заливал свет. Место рядом пустовало. Он ушел.

Через три дня в его дом на Нью-Берлингтон-стрит пришло письмо. От нее.

Любимый мой, — писала она, сильно вдавливая перо в бумагу, — я продала рисунки с Мадейры, еще когда ты был в отъезде, и решила тебе не говорить. Их увезли за границу. Подпись на них не моя, так что никаких неприятностей в связи с этим у тебя не возникнет. Мне щедро за них заплатили и предложили купить все, что я напишу. Я даже чуточку возгордилась, не могла удержаться. На эти деньги я приобрела дом для себя и дочери. В тихом месте, где она станет расти, окруженная любовью. Всю жизнь Софию будет окружать любовь. Так я ей обещала.

Прощай, Джозеф. Я никогда не перестану тебя любить.

Добравшись до дома на Орчард-стрит, Банкс обнаружил, что мисс Браун оставила все. Уехала вместе с Мартой. Не взяла даже пеленки из колыбельки Софии. Слуги были удивлены и озадачены не меньше, чем он. Только позднее, ближе к вечеру, Банкс заметил, что на стене, где висел рисунок «Дубовые листья и желуди», зияет пустота.

18 Обыкновенная коричневая птичка

До Линкольна я добрался без приключений и даже раньше, чем ожидал. Пришлось поехать кружной дорогой. При въезде в город я позвонил Берту Фоксу и договорился, что он доставит изделие в отель в семь вечера. Потом мы поболтали немного. В общем, в отель я попал к шести. Тут, как обычно, хорошо натопленные камины, уют и все остальное, что нужно усталому путнику, прибывшему с холода. Поттс сидел в кресле, читал роман Раймонда Чандлера и наблюдал за дверью. Он обшарил меня взглядом и со вздохом поднялся. Видимо, его разочаровало, что у меня с собой ничего не было.