Загадочная русская душа на фоне мировой еврейской истории

«Выдергиваю» еще цитату из Хинштейна: «Вот, кстати, один из последних протоколов ее заседания («комиссии Приставкина» — мое) от 10 апреля уже этого года. Заключительный пункт гласит: «Комиссия согласилась с предложением Управления по вопросам помилования, что не имеется основания для рассмотрения на заседании ходатайств 393 осужденных»». Этой репликой Хинштейн, во–первых, зачеркивает свое мнение о том, что Комиссия слишком «много» милует. Во–вторых, старается убедить нас, что «в конце концов, есть же Управление по помилованию (не путать с Комиссией, так как это другая, чиновничья структура — мое). Есть ГУИН Минюста (ранее ГУлаг — мое). Именно там готовятся документы, которые выносятся потом на Комиссию». Но «намек» этот Хинштейну кажется очень тонким, нам дуракам непонятный, поэтому он совершенно подло продолжает: «Именно там (в Управлении и ГУине — мое) – я не утверждаю этого, но предполагаю (выделение мое) – и можно решить все вопросы. Кого вносить, кого – нет». Можно и мне «не утвердить, а предположить», что Хинштейн является подлым человеком? Может прилипнуть к нему это мое «предположение»? Или нет? Говорят же люди, надсмехаясь: то ли у него украли, то ли он украл? И знаете ли? Прилипает. Как же иначе нам понимать этот идиотский «намек» Хинштейна с его «не утверждаю, но предполагаю»?

Вернусь к «393 осужденным». Хинштейн вопрошает: «Кто эти 393 человека? Почему «голосуются» они (в Комиссии — мое) списком, а не персонально? Занималась ли Комиссия делом каждого из них?» Вопрос провокационный и явно направлен на то, чтобы запачкать Комиссию. Дескать, придут, сядут на полчаса и готовенькое от ГУлага, простите, от ГУИНа, что в общем–то одно и то же, проголосуют. Вот и вся работа. Разогнать лентяев! В ту же точку бьет и фразочка: «Конечно, никто не собирается обвинять членов Комиссии в мздоимстве». Опять: или ты украл, или у тебя украли?

Но не в этом дело. Хинштейн так тщательно конфигурировал свои фразы, чтобы «кое–кому» понравиться и не прослыть для всех остальных дубаком, что допустил необдуманность, которую можно и дуростью назвать. Так сколько же у нас заключенных? 2,17 миллиона, 4, 3 миллиона или 8,6 миллиона? Главное, что их миллионы. Сколько надо правоохранителей всех сортов, чтобы их поймать, доказать, посадить, охранить? Тоже ведь миллионы. Но опять же не в этом дело. Дело в том, что все эти правоохранители написали миллионы килограммов бумаг, по килограмму на каждого. Сидеть опять–таки тоже никому не охота, поэтому судя по американцам 30 процентов из них пишет письма в Комиссию, и хотя до Комиссии доходит всего менее процента, остальные задерживаются на подступах к ней, это очень много, так как нет криминального очерка или простой заметки, в которой бы не значилось: в деле 20, 40, 150 томов. А Хинштейн по глупости пересчитал членов комиссии, правда весьма своеобразно: «шесть писателей (включая председателя Анатолия Приставкина), литературовед, журналист, священник, адвокат, и театральный режиссер», стало быть 11. Ну и подумал бы Хинштейн, что тут не 11 человек надо, а впору министерство под Приставкина создавать. А он вместо этого заставляет 11 бедняг рассматривать все эти горы бумаг строго индивидуально. Но это же невозможно. Миллионы пишут, а прочесть все надо 11 страдальцам? Если бы Хинштейн догадался сопоставить горы бумаг и несколько человек из команды Приставкина, то он бы, конечно другой вывод сделал. Ах, невозможно, так зачем такая комиссия, в которой невозможно перечитать все дела? Разогнать. Но он же «писатель», не аналитик, притом бестолковый.

Все–таки мне любопытно, откуда в Хинштейне родилась охота обоср… Комиссию? А, вон оно что, надо читать всю его статью, а не выборочно, зажать нос и читать: «Год назад президент поручил зам. главы своей администрации Виктору Иванову проанализировать работу Комиссии. Иванов проанализировал. А затем направил Путину письмо, в котором указал, что комиссия освобождает слишком широко и неразборчиво (примените эти хинштейновы слова, например, к гуманитарке, высылаемой нашему голодному народу со всего мира — мое). Он предложил сократить число «милуемых» (опять примените это к гуманитарке — мое) и укрепить комиссию профессиональными правоведами» (из ГУлага — мое). Понятно откуда у Хинштейна родилась охота обоср… Комиссию? У него же «недержание» того, что надо бы держать.

Теперь объясню, почему эта охота обоср… родилась внутри Хинштейна. Я думаю, из–за общей дрожи. Помните года два назад Хинштейн сильно «мочил» нынешнего секретаря Совбеза? А последний от этой хинштейновой «мочиловки» только креп, здорово повысившись в ранге. Не знаю, присылали ли Хинштейну спецпосыльного или он сам догадался реабилитироваться? Вполне может быть, что и посылали. Дескать, эй ты, писака. Напиши–ка нам приятно, но так, чтобы сам при этом был весь в говне. Через некоторое время: пиши, пиши, когда хватит, мы скажем. Вот он и пошел писать, и остановиться не может.