Загадочная женщина

Елена старается выглядеть такой же спокойной, как всегда. Эдмунд стоит прямо возле нее, но она проскальзывает мимо него к Самиру и поспешно вскакивает в седло.

– Домой? – спрашивает она, пришпоривая лошадь.

16

Каким должно быть отчаяние, чтобы возвращаться в свой старый мир за старой долей признания!

Йоахим поднимается по лестнице крупного издательства, проходит мимо загруженных работой редакторов и молодых низкооплачиваемых студентов-стажеров, готовых сделать и сказать что угодно, лишь бы добиться в будущем работы в издательстве. Все то, от чего он бежал. Мир Эллен. Мир со своим собственным языком и сигналами – вселенная, где людей разделяют на тех, кто сидит в тепле и кого выбросили на улицу.

Йоахим улыбается одному из пожилых редакторов, но редактор не улыбается ему в ответ, а только сухо кивает. Это, несомненно, сигнал. Йоахим здесь не самое важное лицо, он никогда не чувствовал себя частью… чего бы то ни было.

Эллен в этом разбиралась гораздо лучше. Она была мастером. Она знала эти сигналы. Воспоминания возвращаются к Йоахиму по мере того, как он идет по издательству. Как он разрабатывал технологию распознавания искренности Эллен. Было совершенно невозможно определить, когда она говорит правду, а когда лжет. Но через несколько лет совместной жизни Йоахим узнал один маленький секрет: когда Эллен лгала, она говорила медленнее. Обычно она говорила быстро, чрезвычайно уместно, отвечала коротко, зачастую агрессивно. Лишь когда она начинала говорить неправду, темп ее речи сразу замедлялся – не сильно, на каких-нибудь несколько процентов, но этого было достаточно, чтобы Йоахим искал совершенно другой путь к истине.

Йоахим видит много знакомых лиц, но никто не здоровается, и он чувствует, как у него в животе все сжимается. Он не распознает сигналов. В этом бизнесе главное не то, сколько продают, а скорее наоборот. Книги, которые продаются тиражом в несколько сотен, может быть, даже пару тысяч экземпляров, считаются по определению чем-то интересным. Это одно из того немногого, что постиг Йоахим. Все заключается в одной совершенно простой формуле: если ты считаешь себя одним из самых умных людей в стране с единственно правильным вкусом, тебе не может нравиться то, что нравится толпе. Это означало бы, что у тебя такой же вкус, как и у большинства, и выходит, ты уже больше не один из избранных. Довольно просто, но все-таки чертовски сложно, из-за скрытого подтекста. Ну и остальное. Кто с кем здоровается, кого не удостаивают взглядом, о ком плохо отзываются, кто с кем может стоять рядом во время приема, как человек проводит отпуск – короче говоря, все.

Он входит в кабинет. Гудрун стоит посредине с кипой бумаг в одной руке: это его рукописи. Она такая же, как и была: широкие бедра, уверенная в себе, темные волосы.

– Мой любимый автор! – расплывается она в улыбке.

Долго и крепко обнимаются – они знают друг друга целую вечность, – и она спрашивает, как он там обустроился. Гудрун помогала ему с самого начала. Тогда он считался молодым и многообещающим, был на подъеме. А сейчас? Каким они его считают сейчас? Гудрун все еще верит в него, но ей интересно, что означает его фраза в электронке: «Наконец-то произошел прорыв!»

Когда он стоит перед ней, его мучает стыд. Он – несчастный, растерянный бедолага, который лишился любимой женщины и не написал ни единого стоящего слова за всю неделю.

Единственное, чем он занимался в своем ноутбуке, так это гуглил фотографии Елены Сёдерберг, а также нашел адрес по тому телефонному номеру, что был написан на подставке под бокалы. Нашелся какой-то примитивный веб-сайт, предлагающий подержанное фотооборудование прошлого тысячелетия. Фотомагазин на Альгаде. И он сообщил об этом в полицию Ибен Хансен Хансен. Рассказал, что это был не Петер из Министерства социального развития, а Горм из фотомагазина на Альгаде. Ибен сказала, что передаст эту информацию кому следует, но Йоахим по ее голосу понял, что вряд ли. Ей это не интересно, они считают его помешанным. Они нашли эту прекрасную Елену Сёдерберг. А о Луизе Андерсен никто не тоскует. Никто, кроме Йоахима, – он единственный, кто скучает по ней.

Гудрун выпускает его из своих объятий:

– Ну как дела? Расскажи о книге. Мне так не терпится узнать!

Гудрун усаживается поудобнее в одно из двух бордовых кресел, стоящих в самом углу комнаты, прямо перед окном. Йоахим располагается напротив нее, кладет руки себе на колени и чувствует, как его охватывает отчаяние. Он пытается спастись рассматриванием полки с книгами, которые Гудрун выпустила за этот год. Пока она наливает кофе, он немного задерживает взгляд на новой книге: «Система», 500-страничный шведский бестселлер о выдающемся ботанике Карле Линнее.