Загадочная жизнь мисс Айви

Первые дни у Хун Айви вела себя тихо, почти не реагируя на еду и развлечения, которыми тетя с двоюродной сестрой пытались ее занять. Ее кожа стала тускнеть. Тетя Хун и Жожо целыми днями сидели за обеденным столом, накрытым полиэтиленовой скатертью с липкими масляными пятнами, смотрели телевизор, смеялись с набитым ртом и причмокивали. Айви отчаянно думала, как она вообще оказалась связана с этими людьми. По ночам она прижималась к стене, чтобы новая пижама, на которой еще сохранялся сладкий аромат торгового центра, не терлась о свернувшуюся рядом Жожо. Айви предстояло провести у тети Хун три недели, и она считала каждый день до возвращения домой. Совершенно переосмыслив свою жизнь после встречи с Суньжи, она предвкушала, как одноклассницы примутся оборачиваться на ее новую сумку с серебряными ручками и остроносые светло-коричневые лоферы на небольшом деревянном каблучке, визуально увеличивающем длину ног, – в них она ничуть не будет уступать ножкам Вайолет и Никки Саттерфилд. Близкое знакомствоо с роскошью, пусть даже и вторичной, оставило в ее душе неизгладимый след; даже начиная забывать интерьер дома и салон машины богатой тети, Айви все еще помнила крутящихся вокруг нее продавщиц, их преисполненные уважением и почтением лица – и саму себя, не боящуюся потерять то, что у нее было невозможно отнять.

Постепенно жизнь у тети Хун стала легче – в основном потому, что родственники постоянно хвалили Айви за светлую, словно яичная скорлупа, кожу, стройную и красивую фигуру, безупречные аристократические цичжи[5] и трепетное отношение к книгам. «Когда в последний раз ты что-нибудь читала?» – с укором спрашивала тетя Хун свою дочь. Наконец, Айви была американкой, а в Китае к человеку с таким гражданством относились чуть ли не как к члену королевской семьи. Она очень гордилась своим заграничным воспитанием и, общаясь с соседями, по просьбе тети с удовольствием переходила на английский.

Поначалу Айви относилась к этим дифирамбам с недоверием, горделиво показывая равнодушие ко мнению этих куда меньше значивших для нее людей, однако их комплименты только подтверждали ее веру в собственную уникальность: да, она любила литературу и у нее были большие ослепительные глаза. Постепенно ее сердце растаяло и она наградила их в ответ, окрестив семейство тети Хун честным, благоразумным и скромным.

Комплименты ей делали не только родственники. «У вас самые красивые глаза на свете», – прошептал ей охранник в очереди на колесо обозрения; кассир в скромном кафе сказал, что она может расплатиться за лапшу своей резинкой для волос; «агент по талантам» пригласил ее сняться в рекламе парикмахерской, увидев, как она танцует на игровом автомате, – а когда она плавала на лодке по озеру Чаньшоу, мальчишки с соседнего суденышка хором кричали ей:

– Мэй нюй! Сюда! Садись к нам!

В переводе с китайского это обращение означало «красавица».

Среди шестерых парней из лодки Айви приглянулся мускулистый Улин. Он мало говорил, но в его темных глазах читался ум – и что-то еще, привлекательное, но едва уловимое. Он не был похож на Гидеона, который мгновенно запал ей в душу.

Жожо положила глаз на Кая, тощего, щекастого мальчика с пухлой нижней губой, похожего на бурундучка. Она заигрывала с ним на местный манер: потешалась над одеждой, называла бедняком и грязнулей, неспособным связать даже двух слов. Внезапно, ко всеобщему удивлению, он предложил встречаться Айви. Он даже сказал ей, что они с ребятами предварительно все обсудили и пришли к выводу, что именно Кай должен подойти к ней первым: ведь он любит ее больше всех. Айви подумала, что так и должны вести себя коммунисты: даже для того, чтобы пригласить куда-то девушку, нужно получить разрешение от группы.

Жожо тихо хихикнула, хотя взгляд у нее стал грустным.

– Вы идеально подходите друг другу! – заявила она, чтобы рассеять сомнения подруги, и сжала их руки.

Айви испытывала к мальчику столько же симпатии, сколько чувствовала бы к случайному листку, но боялась потерять связь с остальной компанией и Улином.

– Можно попробовать, – сказала она.

Кай расплылся в широкой улыбке. Вопрос был решен, и Айви вместе с Жожо и мальчиками отправились на прогулку вокруг озера.

– Возьмитесь за руки, – предложила Жожо, когда небо озарила луна.

Одарив ее благодарным взглядом, Кай последовал совету и взял Айви за руку. Они переплели пальцы. К горлу подступил ком отвращения, но, взглянув на истосковавшегося юнца, Айви постаралась подавить неприязнь.

– Хочу тебе кое-что показать, – вдруг сказал Кай, когда они дошли до середины озера, и повел ее в сторону.

Они отошли на несколько метров, чтобы остальные не могли их видеть. Через пару мгновений Кай вдруг остановился и без всякого предупреждения подался вперед и страстно поцеловал Айви в губы.