Загадочное дело Джека-Попрыгунчика

— Детектив-инспектор. Неплохой парень во всех отношениях, но без воображения: правильный, туповатый, занудный. Но его поддерживает комиссар полиции — кстати, оба они считали мой рассказ о Джеке истерической фантазией.

— Никто не поймет вас лучше меня, — сочувственно сказал Бёртон. — Для многих я — Подлец Бёртон или Головорез Дик, а иногда намного хуже; и все это из-за того рапорта в Карачи, спустя пять лет после смерти королевы Виктории. А рапорт я писал, между прочим, по прямому приказу командования.

Траунс кивнул.

— Да. Если на репутации человека появляется пятно — заслуженно или нет, — его уже не смыть. — Он допил кофе, предложил Бёртону сигарету, и они закурили. Констебль откинулся на спинку стула, глаза его странно сверкали сквозь дымовую завесу.

Бёртона не покидало ощущение, что Траунс как будто бы оценивает его, слишком внимательно разглядывает его лицо; может, из-за синяков и кровоподтеков он сравнивает его с бандитами или профессиональными боксерами?

Но когда их взгляды встретились, Бёртон понял, что ошибается: он уловил огонек понимания, сверкнувший в глазах инспектора; видимо, Траунса нимало не интересовала его, Бёртона, внешность — он пытался разглядеть в нем человека «внутреннего».

И, похоже, остался доволен тем, что увидел.

— Ну вот, — продолжал инспектор, — после событий того дня меня отстранили от работы на месяц, и я не участвовал в расследовании. Вы наверняка знаете, что человек…

— Минутку, детектив Траунс, — прервал его Бёртон, подняв руку. — Убийство произошло двадцать лет назад, мне тогда было восемнадцать лет, я поступал в Оксфорд. На месте происшествия я не был и быть не мог — я узнал о случившемся из газет, причем спустя какое-то время. И я не могу сказать, что читал их внимательно, так что мою память не вредно освежить. Давайте будем считать, что я ничего не знаю про это убийство.

Траунс утвердительно кивнул.

— Понятно. Человека, который пытался помешать убийце, так и не нашли. Журналисты называли его Загадочным героем. А я до сих пор убежден, что они каким-то образом связаны — внешнее сходство было просто поразительным! Но начальство и слышать не хотело моих доводов, тем более что никто из других свидетелей не заметил сходства. Впоследствии всех родственников убийцы нашли и допросили, и того человека, которого я видел, среди них не оказалось. Сам убийца, Эдвард Оксфорд, родился в Бирмингеме в 1822 году и был младшим из семерых детей. Отец его, законченный алкоголик, регулярно избивал жену и детей. Со временем его признали сумасшедшим и поместили в приют, где он и умер, подавившись собственным языком во время припадка эпилепсии. Дедушка убийцы, между прочим, тоже страдал этой болезнью. Мать убийцы звали Сарой, он ушла от мужа, когда Эдварду было семь лет, и переехала в Ламбет, где он окончил школу и потом работал барменом в разных пабах, в том числе в «Шляпе и перьях», что на углу Грин-Дрегон-элли.

— Там, где Джек-Попрыгунчик набросился на Люси Скейлс и ее сестру? Значит, есть еще одна связь между Оксфордом и Джеком, не считая убийства! — воскликнул Бёртон, и его глаза загорелись.

— Да. К моменту происшествия с Люси Оксфорд уже работал в пабе. Мало того. Он был на своем рабочем месте, когда Джек напал на девочек! Когда ему рассказали о случившемся, он стал истерически хохотать, представляете? Врача вызывали, чтоб его успокоить!

— Очень странно. Продолжайте.

— Тогда Оксфорд жил с матерью и сестрой в съемной квартире на Вест-плейс, в Вест-сквере. Это в Ламбете. В начале 1840-го он служил в пабе «Боров в загоне» — есть такой на Оксфорд-стрит, — но в мае бросил работу. Четвертого мая он купил за два фунта пару пистолетов у своего школьного приятеля и потом недели четыре тренировался в разных тирах по всему Лондону. Именно из этих револьверов он и убил королеву.

— Мотив?

— У него в доме нашли бумаги, написанные им самим, судя по которым он являлся членом тайного общества «Молодая Англия», но, как быстро выяснилось, это были измышления больного ума. Такого общества не существовало, и Эдвард Оксфорд был безумцем, вне всяких сомнений. Он мог заплакать или захохотать без видимой причины и временами нес полную околесицу. А после происшествия с Люси Скейлс его душевное состояние еще ухудшилось. Парни, что с ним работали, признались, будто он говорил, что хочет навсегда остаться в истории. Идея-фикс у него была такая. Навязчивая. В общем, детективы Ярда заключили, что он просто хотел добиться славы — любой, даже самой позорной. На этом расследование закончилось. В королеву стрелял сумасшедший, которого убил неизвестный, — такой вывод. А учитывая последующий правительственный кризис и социальные волнения, полиции было не до того, чтобы выслеживать Загадочного героя, который, как решило большинство населения, помог стране, избавив ее от необходимости вешать преступника.

— Но вас такие результаты следствия не удовлетворили, да? — предположил Бёртон.