Загадочное убийство в Эрфурте

– Фрау Оберман, я хотел бы посмотреть все, что относится к семейному архиву. Это пока единственный источник, из которого мы сможем извлечь что-то ценное.

– Что вы имеете в виду, Макс?

– Семейную переписку, фото, какие-то старые вырезки из старых газет… Все, что хранила ваша свекровь, а после нее, вероятно, ваш муж.

– Не думаю, что у нас сохранилось так много документов, но что-то, пожалуй, есть…

Лаура вдруг проявила неожиданную осведомленность:

– А я знаю. В кладовке есть большой сундук бабушки Клары. В нем много всяких бумаг. Папа однажды… – выпалила Лаура и замолчала, встретив осуждающий взгляд матери.

Макс удивленно посмотрел на внезапно оживившуюся девочку и проговорил, обращаясь к Гизеле:

– Вот видите, фрау Оберман, оказывается, что-то есть. Я схожу с Лаурой в кладовку и принесу сюда сундук. Вы позволите?

Гизела Оберман кивнула.

Сундук оказался скорее сундучком, и Макс легко перенес его. Опустив сундучок на пол возле дивана, он открыл крышку и неспешно начал перебирать содержимое. Лаура с интересом наблюдала за его действиями. Гизела продолжала неподвижно сидеть за столом, иногда безучастно поглядывая то на дочку, то на сыщика.

Старинные открытки с видами городов, старинные же круглые картонные подставки под пивные кружки, несколько альбомов для фотографий, папка с вырезками из старых газет и небольшой прозрачный пластиковый пакет с подписанными пожелтевшими конвертами – такое содержимое явил Максу бабушкин сундучок.

– Молодец, Лаура. Здесь настоящее богатство, – сказал сыщик девочке, и от этой похвалы ее недовольство сразу уступило место доверию к тому, что делал этот совсем еще не старый дядя.

Макс извлек папку с вырезками из газет и проговорил:

– Начнем, пожалуй, с этого.

Он вывалил содержимое папки на диван и начал медленно перекладывать газетные вырезки, читая надписи под ними и размышляя над полезностью той или иной вырезки. Отнесенные к бесполезным он возвращал Лауре, и она снова складывала их в папку. На диване оставалась уже совсем тощая стопочка, когда очередная вырезка привлекла внимание сыщика. На снимке была изображена группа людей разного возраста, в одеждах первой половины уже прошлого века. Сверху на свободном поле газетной вырезки от руки чернилами было написано: «Кончина баронессы Эльвиры фон Штразен. Июль 1938 года. Айзенахер тагесботе».

К снимку была подпись мелкими буквами, которая, пожалуй, когда-то представляла собой перечень лиц, изображенных на фотографии. Теперь же она была настолько затерта, что даже с лупой прочитать что-либо было невозможно. Зато надпись, сделанная от руки, однозначно свидетельствовала, о чем идет речь и кто на снимке. Безусловно, это люди, принимавшие участие в похоронах баронессы. Последняя приписка означала не более и не менее, как название газеты того времени, в которой был опубликован снимок. Это уже кое-что…

Макс взял вырезку и, не отдавая ее протянувшей руку Лауре, встал с дивана и подошел к Гизеле Оберман.

– Фрау Оберман, знаете ли вы кого-нибудь из людей, изображенных на снимке?

Гизела тяжело вздохнула, но взяла снимок и долго его рассматривала. Потом сказала:

– Вы же понимаете, Макс, что я не из этой семьи… Кроме того, меня в то время еще не было на свете. Но я точно могу сказать, что вот эта женщина и маленькая девочка рядом с ней очень похожи на тех, кто изображен на снимке, тринадцать лет назад переданном американцем нам.

– Но этот снимок у вас есть, не правда ли?

– Да, конечно. Только он не в этих альбомах, а хранится отдельно. Лаура, ты же знаешь… Там, в рамочке, в комнате отца.

Лаура исчезла и вскоре вернулась с фотографией в серебристой рамке. Протянув ее Максу, снова уселась на диван.

Макс смотрел на фото, которое более сорока лет «гостило» за океаном, и думал о том, как некие почти нематериальные символы могут изменить жизнь человека. Не привези американец Майкл Роуз в Европу этот отголосок прошлого, и Вальтер Оберман мог бы, пожалуй, сегодня быть среди своих близких…

Сыщик приблизился к Гизеле и положил фото рядом с газетной вырезкой. Она внимательно некоторое время изучала снимки, потом произнесла:

– Смотрите, господин Вундерлих. На фотографии, как вам известно, бабушка моего мужа Инга фон Штразен и его мать Клара фон Штразен. Снимок из газеты сделан на четыре года раньше, но можно однозначно сказать, что вот эта женщина слева в нижнем ряду Инга фон Штразен, а рядом с ней ее маленькая дочка, будущая мать моего мужа, моя свекровь.

– Согласен, фрау Оберман.

Потом частный детектив начал рассматривать фотографии в альбомах. Он надеялся найти еще кого-нибудь со снимка из газеты. Вдруг на фотографии окажется подпись или другое указание на этого человека. Но попадались лишь более поздние снимки Инги и Клары фон Штразен. Макс подумал, что очень странно, что в альбоме ему не встретилось ни одной фотографии, где мог бы быть изображен сам обер-лейтенант Карл фон Штразен. И он спросил Гизелу:

– Фрау Оберман, как вы считаете? На газетном снимке должен быть Карл фон Штразен? Ведь это его мать умерла и родственники съехались, по сути дела, к нему.

– Я думаю, да.