Загадочность человеческого существа

Здесь попутно заметим, что органопроекция дает полную возможность перенести решение вопроса о природе обитателей других миров с почвы фантазии на научную почву, которую, как ни парадоксально покажется это на первый взгляд, всякий монист должен а priori считать почвой решения этого вопроса. Если бы тождество организующего и мыслящего начал имело место на всех обитаемых мирах, то органическое царство и царство техники должны бы были восполнять друг друга во всей природе. Может быть, многие из наших технических аппаратов имеют свой органический прообраз на других. планетах, и многие земные организмы, еще не имеющие у нас технических копий, нашли себе на других планетах место в ряду технических изобретений. Мыслимы существа с телескопическим или микроскопическим строением глаза, и, может быть, жители Марса получили уже в дар от техники крылья, которые у нас до сих пор дарились некоторым организмам только природой. Если все планеты находятся на различных ступенях развития, то несомненно, что на каждой из них проходит в различных местах и демаркационная между органическим и техническим царствами черта, меняющая к тому же свое место с дальнейшим планет развитием. Если органическое и техническое царства представляют взаимное восполнение, то какое мыслимо множество родов органической жизни, какое мыслимо множество неизвестных нам животных форм! Какое, с другой стороны, мыслимо множество едва вообразимых нами и возможных для этих форм родов опыта! Невольно является мысль, что все наши настоящие и имеющие явиться у нас в будущем аппараты представляют, хотя и бессознательные, подражания природе. Но насколько больше нас должно бы было быть существо, которое обладало бы спектроскопом в органической форме, a вследствие этого и способностью восприятия химических свойств вещей, только до некоторой степени обнаруживаемую нашими сомнамбулами! Но, с другой стороны, сколь отличным от нашего мира должен бы был казаться мир таким существам, которые обладали бы нашими техническими изобретениями в органической форме! Из органопроекции мы можем извлечь и практическую для себя пользу. A именно. Она учит нас, что хотя мы в области наших изобретений и не предоставляли дело случаю, однако мы при целесознательном искании решения технических задач не обращали внимания на являемые нам органическим царством образцы. Ведь в природе эти задачи давно уже разрешены простейшим образом, разрешены так потому, что естественное развитие совершается в направлении наименьшего сопротивления. Мы могли бы уже летать, если бы, вместо того, чтобы тратить попусту время на искание регулируемого аппарата, мы постарались сделать копию с органического крыла.

II

Возвратимся к прерванному нами изложению. Участие организующего в нас начала обнаруживается и в художественной нашей деятельности, насколько она вдохновенна, т.е. насколько она приходит к нам из области нашего бессознательного. Это имеет, например, место при антропоморфическом и антропопатическом созерцании лириком природы. Духовное созерцание поэтом природы возможно только вследствие оживления и одухотворения им безжизненного. Типические образы Шекспира или Вальтер Скотта отнюдь не представляют рабского подражания природе, они – вполне субъективные их создания, в процессе творчества которых принимала участие их организующая душа. Гениальное мышление это – организм; оно – органическое целое, в котором главная, основная мысль насквозь проникает все частные мысли, члены этого целого. Вот почему зачастую употребляемое нами выражение "остов (скелет) изложения" заключает в себе нечто большее, чем простую метафору.

Докажем теперь, что земное организование сопровождается трансцендентальным мышлением, или, другими словами, что образование нашего тела целесообразно, т.е. что оно есть продукт трансцендентального нашего представления. Первее всего обратиться бы за доказательством этого тезиса к биологии; но она дать его нам не в силах, она до этого еще не доросла. Обратимся лучше к оккультическим наукам. В них мы обретем разительное доказательство его. Но наперед надобно уделить несколько слов гипнотизму и сомнамбулизму.

Гипнотизм учит нас, что внушением могут быть произведены органические изменения, что им, с одной стороны, могут быть устранены болезненные состояния, a с другой, могут быть подготовлены органические процессы, считаемые врачами патологосимптоматическими. При помощи внушения мы можем управлять физиологическими нашими функциями, совершающимися в нас для нас бессознательно, независимо от нашего произвола, например: кровообращением, выделениями и пр. Уже из сказанного явствует. что на гипнотическое внушение отнюдь нельзя смотреть как на какого-то чудодейственного, проникающего при помощи магической формулы в организм пациента, врача. Действие этого внушения объясняется просто-напросто действием сильнейшей воли внушителя на слабейшую волю пациента, чем первый и пользуется, погружая последнего в гипнотический сон, в состояние психической зависимости. Отсюда – возможность даже преступных внушений.