Загадочность человеческого существа

На существовании магических способностей человека, необъяснимых физиологически, a следовательно предполагающих существование в нем отличного от его тела носителя, оккультисты и основывали доказательство его бессмертия.

"В тайниках нашей души, – говорит Агриппа, – пребывает всевидящее око, которое ослеплено и стеснено в своем зрении тесной и мрачной темницей нашего тела, но которое после нашей смерти, по выходе нашей души на волю бессмертия, обретает целостное знание. У умирающих и обессилевших от старости людей наступает иногда необычайное просветление, потому что их душа, уже до некоторой степени освободившаяся от чувственных оков и приблизившаяся к будущей своей обители, не настолько подчинена своему телу, как душа других людей" ¹).

¹) Kiesewetter: Geschichte des Occultismus, 29.

Но эти магические способности нашей души ни за что не могли бы сделаться предметом опыта, если бы мы не жили одновременно двумя жизнями: материальной и трансцендентальною. Если бы трансцендентальный наш субъект с рождением нашим утрачивал свою трансцендентальную природу и взамен ее приобретал природу земную, если бы земное существование наше было перерывом и разрешением нашего существования трансцендентального, к которому мы возвращались бы только после нашей смерти, то хотя и тогда существовал бы спиритизм, но не существовало бы сомнамбулизма. Тогда был бы закрыт для нас путь к пониманию оккультических явлений и к решению загадки о человеке; тогда не существовало бы даже всего оккультизма за исключением спиритизма. Оккультические явления возможны и понятны только под тем условием, что мы одновременно живем двойной жизнью. Допущение, что человек путем самопогружения или погружения его другими людьми, при помощи некоторых средств, в экстаз снова превращается в трансцендентальное существо, вследствие чего у него и обнаруживаются магические силы познания и воления, есть допущение вполне невозможное. Ведь нельзя, например, допустить, что магнетизер может пассами сделать нас ясновидящими. Допустить же, что он погружает нас в состояние чувственной бессознательности, вследствие чего уже пребывавшее в нас в скрытом состоянии трансцендентальное наше сознание eo ipso выходит из этого своего состояния, вполне возможно. Итак, говоря словами Канта, оба лица нашего субъекта должны существовать одновременно, иначе был бы невозможен никакой оккультизм. Трансцендентальное наше сознание восходит, как только заходит наше сознание чувственное, подобно тому как начинают загораться на небе звезды, как только заходит солнце; ведь звезды не приходят на небо, как думали древние арийцы, когда уходит с него солнце; они находятся на нем одновременно с солнцем, с заходом которого делаются только видимыми.

На этой-то одновременности двух существований человека и основывается возможность обладания им магическими силами и способностями в здешней его жизни, равно как возможность, с одной стороны, магии познания, сверхчувственного сознания, обнаруживающегося, например, в сомнамбулическом ясновидении, a с другой, – магии воления, магических актов воли. Последнего рода магия обнаруживается двояко: в виде черной, злотворной магии, в виде чародейства, и в виде благотворной магии, животного магнетизма.

Для оккультистов никогда не подлежало сомнению, что человек одновременно живет двумя жизнями: земной и трансцендентальною. Кант же, не обладавший соответственным фактическим материалом, пришел к этой истине спекулятивным путем. Он, как мы только что это видели, в словах, не допускающих никакого сомнения, a не произвольно мной толкуемых, выразил убеждение, что мы, бессознательно для нас самих, духи и находимся в общении с другими духами уже в этой нашей жизни. Но такой взгляд Канта может сделаться понятным только в том случае, если смотреть на потусторонний мир только как на лежащую по ту сторону порога нашего сознания область наших восприятий. Ведь если б этот мир находился вне посюстороннего мира, то половины нашего существа пребывали бы в пространственной раздельности, одна, например, в Мюнхене, a другая где-то в облаках. Но Кант совсем иначе смотрел на это. Для него потусторонний мир представлял не что иное, как тот же посюсторонний мир, но восприятия нами которого остаются по ту сторону порога нашего сознания, Это он выразил в следующих, не допускающих никакого сомнения словах:

"Но когда душа разлучится с телом, она не сохранит прежнего, чувственного, своего миросозерцания; она будет созерцать мир не таким, каким он является, a таким, каков он есть. Поэтому разлука души с телом состоит в превращении чувственного созерцания в созерцание духовное, которое и есть другой мир; другой мир не есть другое место, он есть только другое созерцание" ¹).

¹) Du Prel: Kants Vorlesungen ьber Psychologie, 92.