Загадочные кости (ЛП)

Странно, но когда я всякий раз вспоминаю о том мгновении, то понимаю, что не слышала оглушительного взрыва, когда дракона разорвало, скорее это было внезапное оглушительное отсутствие звука. Взрыв сбил меня с ног, а Джекаби заставил пролететь у меня над головой, а затем приземлиться у противоположной стены траншеи. Он едва не пролетел мимо, но всё-таки сумел рухнуть рядом с Хэнком Хадсоном. Спустя несколько секунд после взрыва, которые прошли в оглушительной тишине, мы почувствовали характерный жар.

Никогда до того, ни после, я не видела столько огня, как от этого дракона. Когда я была маленькой, то забиралась в постель и наблюдала, как горничная застилала её. Она брала простынь за оба конца и высоко подбрасывала её в воздух, а та потом медленно опускалась на меня. Так вот огонь висел в воздухе как та самая простыня, слегка колеблясь, вздымаясь и постепенно оседая на ландшафт, словно пуховое одеяло. Он постоянно прибывал в движении. Это завораживало. Невозможно было оторвать глаз от того, как он переливался рубиновыми и оранжевыми оттенками. Потом замелькали мерцающие белые огоньки, которые постепенно превратились в водовороты жидкого золота.

Я лежала в пыли и осоловело разглядывала, как распространяется огонь. Но потом, то ли от жара, то ли от слепящего света, мои глаза сами собой зажмурились. Я инстинктивно прижала ладони к лицу, ожидая струю пламени. Жар всё усиливался. Казалось, уже минула вечность, но потом он утих и ощущение жжения на коже отступило. Я открыла глаза.

Какое-то мгновение я не понимала, на что смотрю. Надо мной нависла женщина с золотой кожей. Её длинные каштановые волосы струились свободно, будучи чуть растрепанными у висков. Её лицо было перепачкано грязью, и вдоль одной щеки протянулась тёмная рана. Это видение отображалось в десятке зеркал, осколках некогда целого. Я моргнула, понимая, что на меня смотрит моё лицо, и сфокусировала зрение. Оказалось, что надо мной простиралось золотое, сверкающее в свете пламени, крыло Рози.

По обе стороны от нас траншея была охвачена огнём, но тот уже начал угасать. Каким бы ни было сверхъестественным горючее соединение, послужившее топливом для взрыва, оно оказалось невечным, да и языкам пламени было нечем поживиться, когда кругом одна пыль да грязь. Огонь, наконец, потух, и Рози склонилась над телом Хэнка Хадсона. Его порядком засыпало землей, но с губ зверолова срывался слабый хрип.

Удовлетворенная тем, что она увидела, птица выпрямилась и стряхнула с себя остатки тлеющих углей. Пошатываясь, она отступила в сторону. (Видно она поранила ноги в бою.) А потом она расправила крылья и изящно взмыла в тёмное небо. Я видела ещё не настолько хорошо, чтобы определить то ли солнце уже село, то ли звезды пока не появились. Кроме того, над раскопками клубилась завеса дыма, поэтому через несколько мгновений я потеряла Рози из виду в этой толще черноты.

Следующим пришел в себя Джекаби.

— Это, — сказал он, садясь, — было весьма эффективно. Вы в порядке, мисс Рук?

Я кивнула.

— Кажется да, сэр. — Я высвободила ногу из земли и быстро отряхнула подол платья, когда уголёк оказался угрожающе близко к моим ногам.

— Вы предвидели такой взрывчатый потенциал этого маневра? — спросил он.

— Может, не в таком масштабе, — призналась я, отряхивая пыль и копоть, осевшие на мою блузку. — Вы сказали, что он был драконом по сути, но без присущих ему инстинктов... что означает, он не знал про кремень. Я поняла, что природное топливо внутри него похоже на порошок для вспышки — взрывчатое вещество, которому нужна только искра.

— Ну да. Гениально. Он же так ни разу и не проглотил ни одного кремневого камня. — Джекаби кивнул. — И, видимо, он так и не научился выбрасывать накопленную жидкость, выработанную организмом. А вы находчивы, мисс Рук. — Он поднялся и запустил руку в свою тёмную спутанную шевелюру, оглядываясь по сторонам. — Проклятье, — выругался он. — Нет, я хотел сказать, я рад, что мы живы, и всё такое, но, если говорить начистоту, жалко, что так вышло. Всё-таки единственная штука в своем роде.

Я сглотнула и тоже поднялась на ноги.

— При всём уважении, сэр, но я нисколько не переживаю из-за того, что все драконы вымерли.

— Да я не эту бестию имею в виду. Это конечно безобразие, но полагаю, такова природа зверя. Хамелеоморфы — редкость, но они вряд ли единственные в своем роде. Моя шляпа — она была кропотливо связана лесной нимфой по имени Агата из шерсти единственного оставшихся в живых Йети в швейцарских Альпах, выкрашенная краской, которую смешивала сама Баба Яга, специально для меня.

— Вы переживаете из-за вашей шляпы?

— Это был подарок на день рождения. Она дорога мне.