Загадочные края

– Например, салаты. Мелко порезанная зелень, залитая либо маслом, либо сметаной. Много овощей. Картофель.

– Картофель и мы едим. Хотя его совсем недавно завезли. Откуда-то издалека. Он на удивление принялся.

– Вы едите его только в супах, похлебках… У меня же на родине с ним чего только ни делают. Самое любимое блюдо – жареная картошка либо приготовленная во фритюре.

– А это что такое?

– В большом количестве масла.

– А-а… А ещё?

– Слишком много перечислять. – Инга приподняла брови. – Я могла бы кое-что приготовить на пробу, только мне нужна подходящая посуда. Лучше всего сковородка или вок. Я похожие не видела в кухне.

– Что не видела?

– Сковороду. Тонкий слой железа, стойкого в огне, загнутый с краев.

– Не знаю такого. Надо спросить кузнеца. Наверное, он сможет сделать. Он делает замечательные доспехи, так что…

– Может, попробовать пожарить картофель на латном нагруднике? – пошутила Инга.

Алклета рассмеялась.

– Спроси кузнеца сама, – сказала она, когда смех отпустил. – Интересно было бы попробовать, что едят в другом мире.

– При одном условии.

– Да?

– Вы тоже попробуете, госпожа. И будете есть, если понравится.

Графиня бледно улыбнулась.

– Постараюсь. Но ты же видишь…

– Знаете, госпожа, когда человек живёт долго-долго и не болеет? – спросила, поднимаясь, Инга. – Знаете, что нужно делать?

– Нет. А что?

– По-настоящему хотеть жить. Верить. И быть спокойным… Можно идти?

– Можно, конечно. Если хочешь.

Инга стала приносить Алклете завтраки каждое утро. Иногда женщина настаивала, чтоб иноземка завтракала с ней. Они обсуждали всякую всячину, которая могла бы быть интересна графине – террианские моды, образ жизни, кухню, традиции. Порой, если Алклета чувствовала себя плохо, она просила Ингу и ещё пару-тройку девушек шить рядом с ней, случалось, оставляла при себе только Ингу. Тогда девушка брала инфал, к которому уже привыкла, и пела самые различные песни. В основном о любви. Два раза получалось так, что между двумя женщинами столь разных возрастов начинались откровенные разговоры «за жизнь». О себе Инга говорила неохотно, зато прекрасно слушала, и графиня даже не заметила, как принялась подробно рассказывать о своей жизни. Даже о том, о чём в свое время рассказала только мужу.

– Он тогда захватил меня в плен, – самым спокойным голосом, чтоб не заболело сердце, заговорила Алклета. В конце концов, прошло уже много времени, и боль воспоминаний притупилась. – Я пробыла у него почти два месяца. Сама понимаешь, что в плену делают с молодыми девушками. Кроме того, он ненавидел моего мужа… То есть, тогда ещё только жениха. До него он добраться не мог, Сорглан с восемнадцати лет считался одним из лучших мечей Империи, и отряд у него всегда был лучшим. Потому всю ненависть перенёс на меня. Я тогда этого понять не могла и только плакала.

– Он вас изнасиловал?

– Не однажды. – Лицо Алклеты пошло пятнами. – И не только он. Приказывал своим людям делать это со мной, а вообще-то им и приказывать было не нужно, достаточно разрешения. Теперь можно вспомнить всё это спокойно, а тогда я хотела повеситься. Я была уверена, что ни один нормальный мужчина теперь не посмотрит на меня иначе, как с отвращением. Но Сорглан дал мне понять, что это его нисколько не волнует. Представляешь?

– Это говорит только о том, что, во-первых, он совершенно нормальный мужчина, а во-вторых, он любит вас.

Румянец женщины стал ещё гуще.

– Да. Он не отказался жениться на мне и тут же женился, хотя у меня уже были подозрения… Ну, насчёт ребёнка. К сожалению, это оказалось правдой, Скиольд родился чуть больше чем через семь месяцев.

– Может быть, он просто родился раньше времени? – предположила Инга.

– Нет, Ингрид. – Женщина грустно покачала головой. – К сожалению, Скиольд нисколько не похож на Сорглана, хоть супруг мой и признал его наследником. Мой старший сын, к сожалению, очень напоминает своего отца. Я имею в виду того, кто на самом деле является его отцом.

– Понимаю. Но господин Сорглан признал его.

– Не признай он Скиольда, ему пришлось бы заявить, что я родила ребёнка от кого-то другого. Это сделало бы невозможным наш брак.

– Понятно. Ваш первенец в походе? Ещё не вернулся?

– Он живёт отдельно. Понимаешь, Сорглан и Скиольд… Как бы это сказать, плохо уживаются друг с другом. Мой муж дал ему небольшое поместье. Там Скиольд и живёт. Он и сейчас, наверное, там.

– Но вы видитесь, да?

– Конечно. Иногда. Я же мать. Каким бы ни был ребёнок, мать всё равно его любит. – Графиня грустно улыбнулась. – Даже если ребёнку уже за сорок.

Инга отвела взгляд. Они ещё немного побеседовали, но уже о вещах вполне нейтральных, и девушка отправилась в швейную – она хотела всё-таки поскорей закончить уже начатое платье хозяйки, чтоб приступить к шитью собственного. Госпожа так и не вышла из своей комнаты до самого вечера, и потому Инге пришлось относить ей и обед, и ужин. А потом возвращать поварихе еду почти нетронутой.