Загадочные расследования Вайолет Стрендж

Ее взволнованные слова, были прерваны криком снизу. Они выглянули в окно и увидели проходящего полицейского.

— У вас там что-то не так?

Мистер Сондерс немедленно ответил:

— Здесь ничего не случилось. (Они были всего в двух этажах от тротуара.) Но я не настолько уверен в соседней квартире. Мы думаем, что слышали выстрел. Офицер, не лучше ли вам подняться? Моя жена нервничает из-за этого. Я встречу вас у лестницы и покажу дорогу.

Офицер кивнул и вошел. Молодая пара поспешно накинула кое-что из одежды, и, к тому времени, как он появился на их этаже, была готова сопровождать его.

Между тем, в доме никто не проявил никакого беспокойства, пока полицейский не позвонил в квартиру Хаммонда. Затем стали слышны голоса и звуки дверей, открывающихся сверху и снизу, но не той, перед которой стоял полицейский.

Еще один звонок, и на этот раз настойчивый — и все равно нет ответа. Рука офицера поднялась в третий раз, когда из-за двери, к которой он приложил ухо, раздался треск, и, наконец, тихий голос произнес непонятные слова. Затем рука начала бороться с замком, и дверь, медленно раскрылась, открыв их взглядам женщину, торопливо накинувшую накидку, с признаками крайнего ужаса на лице.

— О! — воскликнула она, увидев лишь сострадательные лица своих соседей. — Вы тоже это слышали! Там, в комнате моего мужа, выстрелили из пистолета. Я не осмелилась войти,…я…я… О, Боже помилуй, посмотрите, не случилось ли что-нибудь! Там так тихо, так тихо, а только мгновение назад ребенок плакал. Миссис Сондерс, миссис Сондерс, почему так тихо?

Она упала в объятия соседки. Ее рука, указывающая на какую-то дверь, упала на бок, женщина пребывала на грани обморока.

Офицер пристально посмотрел на нее, заметив по еевнешнемувиду, что женщина поспешно встала с постели.

— Где вы были? Чтос вашим мужем и ребенком, разве вы незнаете, что там произошло.

— Я спала в коридоре, — выдохнула она. — Я нездорова… я… О, почему вы все стоите на месте и ничего не делаете? Там мой ребенок. Идите! Идите!

И с внезапной энергией встала прямо, ее глаза широко распахнулись и загорелись на маленьком белом, как полотно, лице, которое она пыталась прикрыть.

Офицер согласился. В следующее мгновение он пытался открыть дверь, на которую снова указывала женщина.

Дверь была заперта.

Оглянувшись на женщину, почти съеживающуюся на полу, он толкнул дверь и попросил находящегося там открыть.

Ответа не последовало.

Резко повернувшись, полицейский снова взглянул на женщину.

— Вы говорите, что ваш муж находился в той комнате?

Она кивнула, проговорив слегка задыхаясь:

— И ребенок!

Он повернулся, прислушался и подозвал мистера Сондерса:

— Мы должны будем выбить дверь вовнутрь. Хорошо, теперь подойдите к двери. Начали!

Петли двери заскрипели. Замок сломался, дверь с треском открылась. Миссис Хэммонд издала низкий крик. И, приподнявшись с пола, где скорчилась от ужаса, искала на лицах двух мужчин хоть некий намек на то, что они увидели в тускло освещенном пространстве. Это было что-то ужасное, что заставило мистера Сондерса выйти с криком:

— Уведи ее! Немедленно уведи ее! Отведи ее в нашу квартиру, Дженни. Она не должна этого видеть…

Не получится! Он осознал тщетность своих слов, когда его взгляд упал на молодую женщину, подходящую к нему. И теперь неподвижно стоял, молча, со страхом в глазах, глядя на нее, впервые осознав бездну человеческих страданий.

Мистер Сондерс опустил глаза. Если следовать инстинкту, то нужно как можно скорее бежать из дома, избегая вопроса в ее глазах и застывшей фигуре.

Возможно, в милосердии к его безмолвному ужасу, может быть, щадя саму себя, именно она, наконец, нашла слово, излагающее их взаимную муку.

— Мертв?

Нет ответа.

— А мой ребенок?

Этот крик! Он остановил сердца всех, кто его услышал. Это потрясло души мужчин и женщин как внутри, так и за пределами квартиры. Все смешалось. Она (жена и мать) бросилась на место происшествия и замерла рядом с невозмутимым полицейским, смотря на опустошение, произошедшее в роковой момент в ее доме и сердце.

Они лежали там вместе, им помощь уже была не нужна, оба были мертвы. Ребенка просто задушил вес отцовской руки, лежащей прямо поперек его горла. Но отец пал жертвой выстрела, который они услышали. На его груди была кровь, а в руке — пистолет.

Самоубийство! Ужасная правда. Неудивительно, что они хотели увести молодую вдову. Ее соседка, миссис Сондерс, встала на цыпочки и обняла качающуюся, ослабевающую женщину. Нечего было сказать — абсолютно нечего.

По крайней мере, так думали соседи. Ведь женщина бросилась на колени не перед мужем, а перед ребенком, вытащила его из-под душившей руки, обнимала и целовала, диким голосом зовя врача. Увидев это офицер хотел, было, вмешаться, но не нашел в себе сил, хотя и знал, что ребенок мертв, а потому по всем правилам коронерской конторы его нельзя было трогать до приезда полиции. Тем не менее, поскольку ни одна мать не поверит в смерть дитя, офицер позволил ей сидеть с ребенком на полу, пытаясь оживить его, пока отдавал приказание дворнику и ждал прибытия врача и коронера.