Загадочные страницы русской истории

«Фрунт», он же «фронт», означал «строй», а «фрунтовая» — строевая — подготовка считалась важнейшей дисциплиной обучения, составляла основу боевой подготовки. Сейчас это приходится объяснять: на поле сражения подразделения чаще всего передвигались в колоннах, а отражая атаки кавалерии, стояли в ощетинившемся штыками каре… В те считанные минуты, когда на пехотное каре неслась неприятельская конница и нужно было успеть подготовиться к ее встрече, малейшая неорганизованность, любые неслаженные, неуверенные действия солдат неизбежно приводили к катастрофе. Вот и приходилось офицерам и унтер-офицерам часами муштровать людей, оттачивая их навыки до автоматизма. Недаром же говаривал великий Суворов: «Тяжело в учении — легко в бою». Быть плохим, неумелым, неподготовленным офицером считалось просто стыдно, не соответствовало понятиям чести.

Шли годы и десятилетия, многое изменялось в жизни страны и государства. Русская манера оглядываться на «просвещенный Запад», сверять буквально каждый шаг с чужими оценками, стремиться не отстать «от цивилизованной Европы», не понимая при этом, кто же на самом деле и в чем именно ушел вперед, попытки во всем следовать «лучшим зарубежным образцам» — все это принесло России огромный и непоправимый вред. Керсновский писал: «Ересь “интернациональное™” военного искусства привела к засорению русской военной мысли иноземными… рационалистическими учениями. Все это имело своим результатом Севастополь и три Плевны, Мукден и Солдау…»

Действительно, во второй половине XIX столетия русские государи порядком подрастратили, растеряли накопленный опыт — даже кадетские корпуса были превращены в «военные гимназии» (для военного человека это звучит так же похабно, как «командный институт»), в которых именно «военная составляющая» обучения оказалась ослаблена. Боевая подготовка все больше и больше сводилась к парадным тренировкам, неким «военизированным спектаклям», проходящим по жестко утвержденному сценарию.

Последующая же экономия на армии вообще донельзя ослабила русский офицерский корпус, вскоре бездарно и окончательно угробленный на полях Первой мировой войны. Вот тогда на смену офицерской касте, потомственным офицерам, чьи пращуры веками служили России, и кто не мыслил себя вне этой службы, пришли совершенно случайные прапорщики военного времени — Н. В. Крыленко, Г. Д. Гай, М. В. Кривошлыков и многие иные, а также позже примкнувший к ним прапорщик австро-венгерской армии Бела Кун «сотоварищи»…

Все остальное нам более-менее известно из курса отечественной истории.

«А всем офицерам надеть ордена…»

О необходимости повышения престижа военной службы у нас говорят давно и постоянно, однако недаром же считают на Востоке, что «сколько ни говори “халва”, во рту сладко не станет». Военнослужащие Министерства обороны так и остались самыми низкооплачиваемыми из всех категорий силовиков… Впрочем, существенное повышение денежного довольствия и реальное решение социальных проблем — лишь первый шаг к повышению престижа военной службы, а для того чтобы она действительно стала бы вновь по-настоящему привлекательной и престижной, надо провести целый комплекс мер. Одна из них, безусловно, — совершенствование наградной системы. Посмотрите на портреты русских офицеров, мундиры которых украшены орденами: видно, что своей принадлежностью к военному сословию эти люди гордились по-настоящему. Если нам всерьез обратиться к историческому опыту, а не изобретать очередной «велосипед», то результат скажется весьма быстро.

Короткий экскурс в историю. В 1698 году Петр I основал первый в России орден — Святого апостола Андрея Первозванного, который считался в империи высшим. Вторым стал орден Святой великомученицы Екатерины, которым награждались исключительно женщины и… сын Александра Даниловича Меншикова. Столь оригинальным способом Екатерина I сделала приятное его отцу, которого очень любила. Кстати, эта государыня основала и задуманный Петром Великим орден Святош благоверного князя Александра Невского.

В 1769 году Екатерина — теперь уже Вторая — учредила Военный орден Святого великомученика и Победоносца Георгия, имевший четыре степени, а в 1782 году — орден Святого равноапостольного князя Владимира, стольких же степеней. Сменивший ее император Павел Петрович награждение этими орденами приостановил, зато ввел орден Святой Анны трех степеней, Святого Иоанна Иерусалимского, Павловское царствование не переживший, а также учредил «бриллиантовые знаки» — алмазные украшения — к орденам Святого Андрея Первозванного и Святош Александра Невского, означавшие их высшую степень. Кстати, впоследствии «бриллианты» могли даваться и к другим орденам, соответственно повышая их значимость.