Загадочные страницы русской истории

Потом служить стало необязательно, но престижно. Всего чаще молодые люди записывались в полк юнкерами, получали некоторый опыт службы и становились офицерами. Служили по несколько лет, предаваясь всем возможным удовольствиям, затем уходили в отставку корнетами или поручиками и либо оседали в деревне, либо переходили в статскую службу. Воспоминания о лихой бесшабашной юности были отрадой последующих тусклых десятилетий. «Желание поступить в кавалерию и три недели, проведенные с ремонтерами (офицерами, посланными для закупки лошадей. — Авт.) в Лебедяни, остались самым светлым, счастливым периодом в его жизни», — пишет граф Л. Н. Толстой об одном из персонажей своей повести «Два гусара».

Но костяк армии составляли, разумеется, те, кто считал службу смыслом жизни или кто делал карьеру, стремясь достичь высоких чинов. В начале XIX столетия — в пору наполеоновских войн, во времена покорения Кавказа, многие надели эполеты из патриотических побуждений. Люди той славной эпохи были выше обстоятельств, легко переживали трудности, игнорировали житейские мелочи.

Шли мирные времена, менялись нравы, угасали традиции. Происходила, можно сказать, постепенная бюрократизация армии. «Боевой дух армии, — писал Александру II фельдмаршал князь А. И. Барятинский, — необходимо исчезнет, если административное начало, только содействующее, начнет преобладать над началом, составляющим честь и славу воинской службы».

Победитель Шамиля оказался прав: во второй половине XIX века из службы ушла душа. Она ушла вместе с людьми — лихими рубаками, отважными бойцами, предприимчивыми командирами, которые уже не находили в армейском бытие того, что некогда их столь привлекало. Впрочем, происходившие тогда перемены в военном деле, в организации армии начинали требовать иных людей — более знающих, лучше образованных. Однако внешний облик армии изменялся гораздо быстрее, нежели улучшалось материальное содержание военных. Поэтому «знающие и образованные» предпочитали определяться в статскую службу или в частные конторы.

Кто же тогда служил? Ответ найдем в «Поединке» отставного поручика А. И. Куприна: «Подумайте вы о нас… об армейской пехоте, об этом главном ядре славного и храброго русского войска. Ведь все это заваль, рвань, отбросы. В лучшем случае — сыновья искалеченных капитанов. В большинстве же — убоявшиеся премудрости гимназисты, реалисты, даже неокончившие семинаристы… Кто у нас служит хорошо и долго? Бедняки, обремененные семьями, нищие, готовые на всякую уступку, на всякую жестокость, даже на убийство, на воровство солдатских копеек, и все это из-за своего горшка щей…»

Каждая фраза звучит как пощечина. Кому? Офицерскому корпусу или режиму императора Николая II и его предшественников, которые довели армию до такого состояния? И стоит ли удивляться последующим событиям — позорному проигрышу войны с Японией, неудачам Мировой войны и развалу 1917 года?

Армия всегда считалась главной опорой государства, а офицерский корпус — это основа армии…

«Нахимов Тихого океана»

«Русский воин идет на службу не из-за денег, он смотрит на войну, как на исполнение своего священного долга, к которому он призван судьбой, и не ждет денежных наград за свою службу».

Вице-адмирал Степан Макаров.

Военачальники мирного и военного времени — люди совершенно разные. Каждая война выдвигает генералов, ранее бывших фактически невостребованными. Они блистательно выполняют свою миссию спасения Отечества, а после либо возвращаются на второй план — так было, например, с князем Пожарским или с маршалом Жуковым, либо, что также случалось нередко, уходят из жизни — как фельдмаршал Кутузов или генерал Скобелев.

Слабые государи всегда боялись авторитетных и сильных военачальников, любимых армией и народом, завидовали их славе и популярности, а потому старались держать их подальше от престола. Государям было гораздо комфортнее с военачальниками «политичными», пускай и не хватающими звезд с неба, зато умеющими угодить, понимающими, чего от них желают, и, главное, не представляющими потенциальной опасности. То же самое было в России и с флотоводцами: маркиз де Траверсе, например, морской министр с 1811 по 1828 год, стремился все плавания флота ограничить пространством от Петербурга до Кронштадта, за что эта часть Финского залива и получила прозвище «Маркизова лужа». Если блистательный Ушаков к 60 годам оказался не у дел, то 66-летний адмирал Меншиков стал главнокомандующим сухопутными и морскими силами в Крыму, заложил фундамент поражения в войне 1853–1856 годов и ушел в отставку только к 70. Вспомним и адмирала Кузнецова, руководившего флотом в годы Великой Отечественной войны, а затем попавшего в опалу.