Загадочные сверхвозможности человека

Однако этот пример – всего лишь самая известная из многочисленных теофаний, упоминаемых в "Махабхарате" и пуранах. В "Хариванше" рассказывается о путешествии Кришны, Арджуны и одного брахмана на север, к великому океану. Когда они наконец достигают его, волны расступаются по слову Кришны, и странники проходят по дну, а справа и слева от них вздымается стена воды. Далее странники прибывают к подножию величественных гор, и, повинуясь велению Кришны, горы исчезают. И вот путники достигают некой туманной области; лошади останавливаются и отказываются идти дальше. Тогда Кришна поражает туман лучом, исходящим из чакры, – и туман рассеивается. При этом Арджуна и брахман видят очень яркий свет, в котором пропадает в конце концов Кришна. Позже Кришна открывает Арджуне, что этот свет и есть истинное "Я".

В XII книге "Махабхараты" Вишну открывается в виде вспышки молнии, яркой, как свет тысячи солнц. Вслед за этим описанием в тексте сказано: "проникаясь этим светом, смертные, искусные в йоге, достигают конечного освобождения ". В той же XII книге изложена история трех отшельников, которые в стране, что к северу от горы Меру, тысячу лет практиковали тапас, чтобы постигнуть истинный облик Нараяны. И вот голос с неба повелел им отправиться на север, где посреди молочного океана расположен остров Светадвипа, таинственная "Белая земля" индийских мифов: ее символика связана как с метафизикой Света, так и с сотериологическим гнозисом. Отшельники добрались до Светадвипы, но свет, исходящий от Нараяны, был столь ярок, что они ослепли. Еще сотню лет они провели в медитации и стали различать людей, белых, как лунный свет. "Сияние их, – сказано в тексте, – подобно сиянию Солнца, когда оно сойдет, чтобы испепелить Вселенную". Внезапно три отшельника видят свет, сравнимый со светом тысячи Солнц. Это манифестация Нараяны – и все население Светадвипы устремляется к божеству, чтобы преклонить перед ним колени и вознести молитвы.

Последний пример иллюстрирует сразу два момента: Свет есть сама сущность божественности, и те, кто достиг мистического совершенства, окружены сиянием. Образ Светадвипы, белого острова, подтверждает, что свет неразрывно связан с представлением о духовном совершенстве; эта земля бела, ибо она населена совершенными людьми. Если мы вспомним другие "белые земли", присутствующие в индоевропейской традиции, – Левка, Авалон, – то увидим, что в основе мифа о трансцендентных областях – чудесных странах, которых нет на географической карте, – лежит представление об особом качестве белого цвета, который символизирует трансцендентность, совершенство и святость.

Сходные представления можно обнаружить в буддизме. Усами самого Будды в "Дигха-никае" сказано, что знак, предшествующий манифестации Брахмы, – "льющийся свет и сияющая слава". Водной из китайских сутр утверждается, что врупалокебот благодаря практике созерцания и отсутствию нечистых желаний достигают состояния самадхи, известного как вспышка пламени ", когда их тела источают свет, который ярче света Солнца и Луны. Это необычайно яркое сияние проистекает от совершенной чистоты сердца. Согласно "Абхидхармакоше", божества, соотносимые с Брахмой, белы как серебро, тогда как те, что соотносятся с рупадхату, – желты и белы. В других буддистских текстах говорится, что боги всех 18 классов имеют тела, сияющие как серебро, и живут в дворцах, желтых как золото.

А fortiori ("тем паче") изображают в сиянии Будду. В Амаравати он представлен в виде колонны пламени. В конце повествования Будда замечает: "Я стал пламенем и поднялся в воздух на высоту семи пальмовых деревьев" ("Дигха-никая", III, 27). Два образа, выражающие преодоление человеческого уровня – огненная яркость и вознесение на небо, – здесь использованы рядом. Упоминания о сиянии Будды – своего рода клише, переходящие из текста в текст ("Дивьявадана", ХЬУТ-УП, 75; "Дхаммапада, XXVI, 51 и др.). Статуэтки школы Гандхары отличаются тем, что изображают языки шпшени, исходящие от тела Буддвг, особенно – от его плеч. Иногда Будда изображается парящим в воздухе, и тогда трудно дать однозначный ответ на вопрос, видим ли мы за его спиной языки пламени или крылья.