Загадочные женщины XIX века

— Успокойся. Это просто очередная глупая выходка Персиньи. Стоит ли придавать ей такое значение! Ты по-прежнему будешь заседать в Совете, такова моя воля. Я решаю…

Он хотел оправдать Персиньи, напомнил обо всех его былых заслугах. Но Евгения закусила удила. Он продолжал терпеливо урезонивать ее. В конце концов, ее гнев утих, тем более что она выиграла партию. Но в тот же день она, как и обещала, послала ответ на восьми страницах, содержание которого было таково, что Персиньи стал избегать появляться при дворе».

Поражение, которое потерпел Персиньи, не расхолодило мадам де Мерси-Аржанто.

Она стала заигрывать с оппозицией, затеяла флирт с Эмилем Оливье и стала склонять Наполеона III к «либеральной империи».

Весь 1868 год она потратила на сложные переговоры, целью которых было передать всю власть Парламенту, чтобы раз и навсегда императрица перестала играть сколько б ни было существенную политическую роль.

Луиза знала, что Евгения намеревалась заставить императора отречься от престола в пользу наследного сына (которому исполнилось двенадцать лет) и стать во главе регентства. Нужно было действовать незамедлительно. Она уговорила императора несколько раз встретиться с Эмилем Оливье.

Они понравились друг другу, и их беседы были продолжительны.

Евгения забеспокоилась. Тайные агенты донесли ей, что мадам де Мерси-Аржанто дружна с Эмилем Оливье. В тот же вечер стены Тюильри задрожали от криков.

— Немедленно прервать какие бы то ни было отношения с этой женщиной! Она склоняет вас занять позицию, из-за которой вы потеряете трон! Если вы не расстанетесь с ней, я в третий раз покину двор, и вы станете посмешищем в Европе!

Конечно же. Наполеон III пообещал ей порвать с Луизой, но его визиты в ризницу не прекратились.

30 сентября 1869 года Евгения со свитой покинула Сен-Клу, холодно простившись с императором, и обновила Суэцкий канал, прорытый ее кузеном, Фердинандом де Лессепсом.

Специальный поезд отвез императрицу в Турин, затем в Венецию, где она села на императорскую яхту «Эгл», снабженную паровым двигателем.

Она побывала в Афинах, а затем отправилась в Константинополь. Султан с почестями принял ее, а дамы-турчанки преподнесли ей подарок. Развязав пакет, Евгения увидела ковер с тканым портретом Наполеона III с бородой и шевелюрой из натуральных волос…

Этот странный презент повеселил свиту. Евгения нанесла визит Его Сиятельству вице-королю. Любезный хедив построил специально для нее дворец на берегу Нила, где она и поселилась.

5 ноября императрица села в лодку, прикрепленную к буксиру, и отправилась осматривать Верхний Египет.

Она восхищалась Луксором, Фивами, Асуаном, путешествовала по пескам на верблюде, пила из источников в оазисах, совершила переход верхом на осле и любовалась звездами.

По вечерам египтолог Мариет повествовал ей об истории этой страны, о фараонах.

Понемногу горе императрицы улеглось. Она уже без прежней горечи думала об императоре и даже иногда, глядя на Нил, вдыхая запахи Африки, подыскивала оправдания его поступкам.

Да, он волочился за юбками, но ведь и она вела себя не безукоризненно. Отвращение, которое она испытывала к исполнению своих супружеских обязанностей, приводило его в отчаяние… В конце концов, она стала сожалеть о том, что встала в позу разгневанной добродетели и оставила растерявшегося мужа одного в то время, когда во Франции оппозиция все громче заявляла о себе.

По телеграфу она получала сведения об атаках и ловушках месье Тьера, Жюля Фавра и их сторонников. Как-то вечером она послала императору следующее письмо:

«Мой дорогой Людовик.

Я пишу тебе с дороги, с берегов Нила… О тебе и о Луи узнаю по телеграфу. Я бесконечно радуюсь всякому сообщению, ведь эта ниточка связывает меня со всем тем, что мне дорого на этом свете… Вчера я очень волновалась за тебя, но твоя депеша меня успокоила. Думаю, положение не безвыходное. Я нахожусь далеко от тебя и многого не знаю, но убеждена, что последовательность — большая сила, Я не люблю всяких резких перемен и считаю, что нельзя устраивать два государственных переворота в одно правление.

Дух, как и здоровье, требует постоянной заботы, а навязчивые идеи, в конце концов, разрушают даже самый совершенный мозг. В этом я убедилась на собственном опыте и не хочу помнить больше о том, что покорежило мои иллюзии. Моя жизнь кончена, но она найдет новое дыхание в сыне, и я верю, что он познает истинные радости, которые, пройдя через его сердце, долетят и до меня…

Целую тебя. Евгения».

Осмотрев пирамиды и сфинксов, Евгения снова поднялась на борт «Эгл» и отправилась к берегам Порт-Саида, где 16 ноября должно было состояться торжественное открытие канала.

В свите императрицы был один странный человек — ее духовник магистр Бауер.