Загадочный мужчина. Почему он вначале не хочет жениться, а потом – разводиться?

Второй круг суждений – убеждения: «Ясно, что попадись мне другая, и судьба могла бы сложиться лучше, легче, веселее», «Я еще молод, полон сил и могу создать новую семью!», «Теперь я опытен и уже не повторю ошибок молодости», «Дети уже выросли и не нуждаются в моей опеке», «Я встретил старую возлюбленную, а это само по себе добрый знак! Я – избранник судьбы!» (на самом деле это не судьба, а сам мужчина искал приключений на свою голову), «Я так много страдал и так много работал, что уж точно заслужил поощрение. Да что там поощрение – счастье!», «На работе полно мужиков, которые развелись. Все им завидуют. Будут завидовать и мне».

Третий круг суждений – мечты: «Женщина, которую я люблю, опытна. Она все поймет и знает, как решать сложные проблемы», «Опытной женщине не нужно все объяснять на пальцах – она сама обо всем догадается», «Опытная женщина знает, как расшевелить мужчину», «Наконец-то исполнятся все мои желания и мечты!»

Четвертый круг суждений – прошлое: «Жену можно бросить, потому что она уже урвала свое счастье. Я ей ничего не должен», «Жена меня недооценивала, теперь узнает, кого потеряла», «Жена никуда не денется. К ней всегда можно вернуться», «Имущество разделим пополам. Дети, конечно, останутся с женой. Но я буду им помогать».

Больше всего мужчинам нравится витать мыслями в третьем круге, в мечтах, и этим они абсолютно напоминают себя двадцатилетней давности. Внутренне самоуверенные, жаждущие перемен и мужских подвигов, полагающиеся на опыт женщины, они умудряются отрешиться от прошлого, как будто двадцати лет и не было, забыть сомнения и опираться на холодную мужскую логику.

Продолжение истории… Ни Кирилл, ни его супруга Светлана ничего не знали о специфике разводов. Обессиленный своей жизнью в чужой стране, Кирилл надеялся на чудо. Каждый день при каждом удобном случае он припадал к Интернету. Более того, он по-детски искренне признался супруге, что влюбился. Но сочувствия не дождался. Светлана долго плакала. Как будто это она влюбилась в мужчину где-то на другом конце света.

Трагедия жизни в неродной стране состоит в том, что наиболее трудные времена наступают не тогда, когда их ждешь. На втором году. Уже и дом куплен в кредит, и дети ходят в школу, и вся семья села за руль. И вдруг догоняет усталость. Сил черпать неоткуда, не от кого. Да и жить незачем. А тут еще кризис сорока лет. Такой «гамбургер» образуется – напалм для здоровья.

Два месяца пытки состояли в том, что влюбленные хотя и могли разговаривать, друг друга не видели и, соответственно, не были уверены в том, что сила нахлынувших чувств вынесет их на берег и даст отдохнуть. Мы со Светланой боролись за мужа. Покупали соблазнительное белье, устраивали ужины, говорили правильные слова. Но ему как голову свернуло. «Глаза стеклянные, голос упавший, взгляд отрешенный!» – писала мне Света. Она была убеждена, что дело в особых практиках влияния, которыми владеет соперница. Якобы есть такие формулы внушения, которые напрочь отбивают мозги человеку и делают из него послушного теленка. Что-то вроде нейролингвистического программирования, но более завуалированно.

Светлана сама интересовалась предметом, как все серьезные домохозяйки. Получая возможность сидеть дома с детьми, женщины чувствуют себя обязанными как-то по-особому проводить время. Идея посвящения себя семье, детям, обществу, высоким идеалам очень дорога нашим домохозяйкам. Они особо дорожат своей сакральной ролью и не покладая рук хранят очаг на самых высоких сакральных уровнях. Все виды йоги, астрология, нумерология, гадание идут в ход. Со временем каждая из подобных «святых» домохозяек на деле достигает таких высот в трактовке самых простых вопросов, что уж у нее нельзя получить простых и внятных ответов на вопросы, где в доме соль или как лучше заварить кофе. Потому что и кофе, и соль превратились за это время в особые материи или сущности и с ними больше вот так вот просто нельзя.

С моей скучной точки зрения специалиста, Светлана просто не хотела признаваться себе и людям, что немало сделала для того, чтобы ее муж тайком подумывал о других женщинах.

Беда ее состояла в том, что она упрямо не верила в саму возможность развода. Нет разводов – и все тут. «У нас никто не разводился и разводиться не собирается!» Человек, который не верит в развод, напоминает человека, который не верит в Страшный суд. Он живет, как ему вздумается, – ему, как догадывался Достоевский, все позволено. Поэтому мужа никто особо в качестве самостоятельной единицы не рассматривал. «Семья – это я и дети! Отнимите меня и детей – и у вас не будет семьи!» – вот вам определение семьи убежденной в вечности семейного космоса домохозяйки.

Мужья в таких семьях очень быстро теряют интерес к жизни. Их истинная жизнь протекает в фантазиях. В глаза им никто не смотрит, а просто велят делать то, что «нужно для семьи». «Семья» превращается в идола, которому постоянно нужно приносить жертву.