Загадочный супруг

«Она будет обесчещена», – ликующе подумал Анри. У Монкрифа не будет иного выбора, как бросить ее, и Анри, конечно, окажется тут как тут, чтобы подобрать лакомый кусочек. Собственно говоря, зачем, ждать прибытия в Рамбуйе? Почему не овладеть ею сейчас? В конце концов, он долгие недели томится по ней, а между Парижем и замком Филиппа Орлеанского есть несколько гостиниц, которые с радостью предоставят им приют.

«Как я умен, – самодовольно подумал Анри. – А также удачлив». Лишь однажды удача изменила ему. Однажды он был принужден восстать против своей судьбы и проклясть Господа, который счел нужным разрушить все, чего он достиг, снова и снова издеваясь над горькой тайной его рождения. Как и отец, он трудился на скромных виноградниках своей семьи в Гиенне. Обуреваемый честолюбием, он еще юношей сбежал в Париж, где красивое лицо и прекрасные манеры легко распахнули перед ним двери, которые, будь он иным, были бы для него закрыты. Вскоре благодаря щедрости своих возлюбленных он зажил по-княжески, хотя и не так, как жаждал, и всегда нависало над ним клеймо его буржуазного происхождения.

Ему было почти тридцать, когда город, где он родился, опустошила оспа, унеся его родителей, брата с женой и их сыновей. Спустя несколько дней Анри Бенуа оказался владельцем семейной винодельни – ненавистного наследства, которое он решил немедленно сбыть с рук. Тогда, в апреле, он узнал, что Людовик XVI подписал Закон, отменяющий несправедливую средневековую монополию на виноторговлю во Франции. Теперь Закон не ограничивал виноторговца городом, где он жил, и давал полную свободу продавать свои вина, где он пожелает, что немедленно стимулировало и производство вина, и спрос на него.

Сразу оценив поразительные возможности выйти на новый, международный рынок, Анри не стал продавать свою винодельню и, действительно, вскоре несметно разбогател. Позже, в июне 1780 года, король Людовик, стремясь продвинуть дальнейшие правительственные реформы, учредил Экспериментальный комитет управления с целью повысить влияние французского народа на правительство. Пользующиеся избирательным правом представители духовенства, дворянства и буржуазии должны были избираться во Всеобщую ассамблею, и Анри Бенуа, видя свой шанс получить то, чего он домогался больше всего – титула, – немедленно обратился ко Двору с прошением от имени Гиенны и Гаскони.

Однако его прошение, как и многочисленные попытки купить высшее дворянское звание, было отклонено, и получил это звание некий Антуан де Лакано, винодел, живший где-то в другом краю той же провинции. Так как участие во вновь созданной Ассамблее давало депутатам право на дворянский титул, де Лакано вскоре стал графом, что привело Анри Бенуа в ярость. Единственно, что могло бы успокоить его, это – отделаться от незнакомого, но смертельно ненавидимого соперника. Это было несложным делом: путем подкупа местного судьи он сумел получить приказ о заточении без суда, – этот печально известный документ, который, будучи подписан королем или высокопоставленным правительственным чиновником, позволял держать человека в тюрьме во время следствия.

За пядьдесят луидоров Анри удалось добиться того, что и граф де Лакано, и местный депутат, который избирал его в ассамблею – Эмиль Гаспар, – были по ложному обвинению арестованы. Обоих привязали к дыбе, а затем пытали, после чего граф скончался.

В своей винокурне, на дальнем конце реки Жиронды, Анри Бенуа с нетерпением ждал, когда его призовут ко Двору на место де Лакано, но этого не случилось. Напротив, когда стало известно о смерти популярного де Лакано, разразился большой скандал. Даже король под воздействием своих министров был вынужден приказать начать расследование, – ведь менее чем за шесть месяцев до того он сам подписал Закон, ограничивающий указ о заточении без суда и запрещающий существовавшую практику применения пыток для получения признаний от заключенных.

Узнав о расследовании, Анри быстро убедил мирового судью бежать, затем продал винокурню и покинул провинцию, благодаря Бога за то, что он не знал де Лакано лично и не мог быть связан с его убийством. Судьба Эмиля Гаспара осталась ему неизвестной, и Анри даже забыл его имя.

Остальная часть истории была весьма несложна: переселившись западнее, в Шампань, он встретил там Мари Сен-Альбан – толстую, одинокую и весьма состоятельную вдовушку, которая поощряла знаки внимания с его стороны. Не прошло и года, как они сочетались браком, и Анри, – теперь величавший себя Сен-Альбаном, сочтя это имя куда более достойным, чем скромное имя Бенуа, – стал одолевать Мари просьбами перевести на него и ее долю наследства и титул ее покойного мужа – маркиза де Курсона. Весьма возможно, что она согласилась бы на это, если бы на той же неделе не узнала случайно, что ее молодой красавец-супруг состоит в тайной люборной связи с ее пятнадцатилетней дочерью Лизеттой.