Загадочный золотой прииск

— Народу хватает, — повторил он. — Матрос Дик и Фриско, Дик Джонсон, Кокни Джим и еще с полсотни ребят. Они зарабатывают много денег на Золотом Юге, я слышал об этом не так давно, когда заглядывал в «Килларни».

Нам было ясно, что старик, как давеча сказал Спайсер, окончательно спятил. Некоторое время он продолжал разглагольствовать о прииске, и речь его была вполне разумной — я имею в виду, что она выглядела бы вполне разумной, не знай мы реального положения вещей. Наконец он поднялся, обронив напоследок:

— Ну, мне пора — они будут меня ждать. Сейчас наша смена — моя и Кокни Джима.

— Не ночью же, — буркнул Мэтьюз, сидевший по другую сторону костра.

— Мы работаем все время, — ответил старик. — Если не верите, пойдите и посмотрите сами.

— Ну уж нет, я туда больше ни ногой, — сказал Спайсер.

Однако во мне, должен признаться, пробудилось любопытство, и я решил пойти, просто чтобы посмотреть, что делает на прииске этот чудак. Мэтьюз собрался отправиться со мной, решился идти и Спайсер, дабы не оставаться в одиночестве. Недолго думая, старик первым зашагал к прииску. Из всех ночных путешествий, совершенных мной на протяжении жизни, это, несомненно, было самым странным. Ни разу наш проводник не повернул головы, но двигался такой рысью, что мы едва за ним поспевали. И только у первого участка он остановился.

— Прислушайтесь, — сказал он, — и вы услышите, как в лагере кипит работа. И тогда поверите тому, что я сказал.

Мы вслушались и, честное слово, отчетливо уловили стук промывальных желобов и лотков, визг лебедок — шум, который можно услышать на золотом прииске в самые горячие дневные часы. Мы подошли поближе, и — хотите верьте, хотите нет — клянусь, я различил (или мне почудилось, что я различил) в призрачном лунном свете силуэты людей. А по равнине гулял ветер, с шумом трепавший остатки старых палаток, усиливая наш страх и ощущение полной оторванности от мира. Я слышал, как позади стучит зубами Спайсер, и меня тоже начал пробирать ледяной озноб.

— Это участок Золотой Юг, вон там, справа, — сказал старик, — и, если вы пойдете со мной, я познакомлю вас со своими товарищами.

Но от этой чести мы не колеблясь отказались. Я не сделал бы и шагу вперед среди этих палаток, ни за какие сокровища.

— С меня хватит, — сказал Спайсер, и, признаюсь, я едва узнал его голос. — Давайте-ка вернемся в лагерь.

Покинув нас, наш проводник поспешил в ту сторону, куда только что указывал. Мы отчетливо слышали, как по пути он обращается к воображаемым собеседникам. Что до нас, то мы повернули обратно и сломя голову побежали в лагерь.

До зарезу нуждаясь в глотке спиртного, мы тотчас извлекли из мешка бутылку грога, а затем принялись искать объяснение тому, что видели, — или тому, что нам пригрезилось. Однако объяснения не находилось. Старые лебедки мог раскачивать ветер, но как же насчет тех серых теней, блуждавших между участками?

— Все, с меня довольно, — заявил наконец Спайсер. — Я туда больше не ходок. И вообще я за то, чтобы завтра утром побыстрее убраться отсюда.

Согласившись с ним, мы забрались под одеяла, но, признаюсь, мне в ту ночь не спалось. Мысль о том, что ужасный старик, быть может, околачивается где-то поблизости, не давала мне покоя.

Позавтракали мы, едва рассвело, но в путь двинулись не сразу: прежде мы с Мэтьюзом прогулялись к утесу в надежде увидеть нашего вчерашнего знакомца.

Больше часа мы обшаривали склоны, но наши усилия были тщетны. По обоюдному согласию на прииск мы не пошли. Вернувшись к Спайсеру, мы отделили часть табака и провизии и оставили в тени под скалой, где загадочный старик легко мог их найти, затем сели на верблюдов и продолжили путешествие, искренне радуясь тому, что наконец находимся в дороге.

Золотой прииск Гуруния — место, куда меня нисколько не тянет. Мне не очень-то по душе его обитатели.

перевод В. Прянишниковой[5]