Загляни в моё сердце

В июле жарило отлично,
Лафа для сельского турне.
Марк «мерседес» отдраил лично,
Решив наведаться к родне.

Блестя, шоссе стелилось гладко,
Мелькали ёлки по бокам.
Играла магнитола сладко,
Затих столичный шум и гам.

Он гнал с умильною гримасой.
Висел над лесом солнца диск,
Рябило марево над трассой,
Звучал за речкой детский визг.

День выдавался симпатичный.
Мечты о сочном шашлыке
Прервал в крыло удар приличный —
Догнали Марка на «Оке».

Он помрачнел, как туча с громом,
Метнул со злобой хмурый взгляд…
Ругательства скатались комом,
Во рту застряли, словно кляп.

Блондинка, с виду недотрога,
Вцепилась в руль что было сил,
В испуганных глазах тревога, —
Рассвирепев, Марк подходил.

«Простите, – губы прошептали,
Сердечком сжался алый рот, —
Вновь перепутала педали,
Но, к сожаленью я – банкрот.

Страховка кончилась недавно,
Наличных денег ни гроша».
Поправила причёску плавно,
Слезу смахнула не спеша.

«Всё подпишу без возражений,
Не стоит начинать войну,
В моём авто без промедлений
Готова искупить вину».

Смирясь с безрадостным уделом,
Он влез в «Оку» с большим трудом.
Владела дева классным телом
С непревзойдённым мастерством.

Сияло небо в позолоте,
Переливался птичий крик.
Кокетка бросила: «В расчёте», —
Умчалась с шумом в тот же миг.

Столбом торчал он у дороги,
Прелестницы и след простыл.
Не слушались, гудели ноги,
То била дрожь, то мучил пыл.

Промчались быстро две недели,
Заботами опутал быт.
Воспоминанья потускнели,
Но яркий образ не забыт!

«Мерс» в сервисе стоит с поломкой,
Марк лечит триппер в КВД.[1]
Однако было с незнакомкой
Блистательное па-де-де!!!

О постоянном икании