Загляни в свое сердце

–Котлеты будешь, коллега? – Панин выглянул из кухни с миской зажаренных котлет.

Катя обернулась, улыбнувшись.

–Давай.

–Рис ещё есть с кетчупом.

–Хорошо. А почему ты не прибираешься?

–А… Некогда.

–Что ты делаешь после работы?

–Разное, – Панин пожал плечами и снова скрылся на кухне.

Зашипел жир на сковороде. Катя уловила пряный аромат котлет, в желудке засосало. Она заглянула на кухню. Панин стоял у газовой плиты и задумчиво смотрел на котлеты, словно видел их впервые.

–Чем, спрашиваю, занимаешься после работы?

Панин хитро ухмыльнулся.

–Хочешь узнать?

Катя пожала плечами. Почему нет? Не стоять же и тупо ждать, пока вчерашние кулинарные изыски Панина станут годными к употреблению!

–Пойдем, покажу, – он оставил плиту и поволок Катю в спальню.

Спальня больше походила на библиотеку. Здесь стояла кровать, рядом

с ней помещался письменный стол, загроможденный стопками книг.

Все стены были в стеллажах и кругом были книги, но не обычные, а

старинные, в коричневых кожаных переплетах с застежками.

–Ну, как?

–Собираешь, что ли? – удивилась Катя. – Не знала за тобой такой страсти. Где достаешь такое добро?

–Где только можно. Любыми путями. – Панин хитро заулыбался.

–Такая музыка дорого стоит.

–Ещё бы! Продать всё это, на «Мерседес» новый хватит.

–Это ты слишком, – не поверила Катя. Ей казалось, что старинная макулатура реальных денег обладателю принести не могла. Другое дело – картины, скульптуры, та же мебель антикварная. А книги… Кому они нужны, кроме специалистов– историков? А историки – народ не богатый.

–Честно говорю. – Панин секунду изучал внимательным взглядом лицо Кати, но видя, что ожидаемого восторга от неё не добиться, сдался. – Ну, ладно, на два джипа. На «Лэнд Крузер» и «Порш Кайен».

–Ха-ха! Микроволновку лучше бы купил. Удобнее же, чем на плите

разогревать. Уже бы давно поели и в управление поехали.

–У тебя женский взгляд на быт, а быт мне не интересен.

–А это? Очень интересно?

Панин потрогал рукой фолианты на столе. Кате показалось, что в его взгляде на книги сквозило благоговение, словно он прикасался к реликвии. И не скажешь, глядя на Панина, такого смурного в управлении, скрытого в себе, что его обуревают возвышенные чувства.

–Засасывает. Вот эта книжонка семнадцатого века. Вот Апокалипсис

девятнадцатого века.

–В городе у нас ещё кто-то этим увлекается? Или ты один такой незаурядный? – Катя не смогла удержаться от сарказма.