Загнанная в ловушку. Дело Пентагона

— У меня не так много друзей, но они есть. Не с одним ли из них вы так чудно спелись-станцевались? А что до любви. Не смеши меня. Настоящая любовь бывает только в книгах. Только в сказках она неоспорима и всесильна. А в жизни таковой ее может сделать разве что характер. Само по себе это чувство не более чем огромная роскошь, доступная только тем, у кого все действительно хорошо. Это растение, взращенное и взлелеянное в тепличных условиях. От малейшего холодка погибает. Хочешь не бояться за жизнеспособность своего романа? Сначала сделай так, чтобы тебе было что есть, где спать и на чем стоять. Может быть другая на твоем месте могла бы принять ситуацию, как она есть. Поставить отношения выше всего, смириться и довериться. Но не ты. Не с твоими амбициями. Ты просто цепляешься за собственную нормальность и адекватность, а на деле…

— Это неправда! — выкрикнула я. Как у него получается демотивировать всех вокруг? Умеет же гад находить слова!

— Отлично, Конелл. Докажи. Меня можно переубедить, я свои ошибки признавать умею. Первая в том, что я недооценил степень твоей мстительности. Признаю, ты просто монстр в юбке. И все потому что морально измываешься не только надо мной, но и над собой тоже. Ты готова терпеть что угодно и мучить себя, для того чтобы и меня задеть тоже. Вторая — ты была права, — Клегг как руководитель для тебя предпочтительнее. Я больше не буду препятствовать вашему воссоединению. Напротив, поспособствую в организации проектов, которые будут сочетать в себе и параллельное программирование, и защиту информации, раз уж семестр ты начала под началом моей кафедры. Я оказался слишком упрям, чтобы это признать. Согласен. — Он тряс прямо у меня перед носом такой вожделенной конфетой. От угроз к откровенному заманиванию… и снова к угрозам, ведь в свете фар, от которого слезились глаза, я увидела, что он достал телефон и начал в нем что-то искать. — Но у тебя есть возможность переубедить меня и в третий раз тоже. Сейчас я набираю номер юриста, и вы имеете дело со всеми последствиями собственного выбора. Ну что, готова бороться за свою любовь до победного?

Я никак не могла понять, блефует Шон или нет…

— Не слушай, — сквозь зубы процедил Киану. — Он ничего нам не сделает. Или мы подадим иск о преследовании.

А я стояла и не знала, что делать. Я чувствовала на себе взгляд Шона, и не видела выражения лица.

— Возможно, — прошептала я Киану, а он:

— Я хочу на тебе жениться, Джо! Пожалуйста, только не слушай. Мы сможем. Все, что захотим.

Свадьба? Мне нужна красивая свадьба, с пышным платьем и толпой гостей, чтобы каждый говорил, насколько я прекрасна, чтобы папа, улыбаясь, вел меня к алтарю. Я же барби. Нет. Это мой день, и я его никому не отдам! Я не согласна по-тихому расписаться от отчаяния! А именно это предлагал мне Киану. С самого начала наши отношения были продиктованы действиями Шона. Сначала его изменой, затем его незримым присутствием, от которого мы старательно пытались спрятаться, затем — авторитетом в университете, и, в конце концов, он заставляет меня выбирать здесь и сейчас, сломаем ли мы с Киану жизни друг другу… Мы встретились слишком не вовремя, слишком рано…

— Мы все сможем. Я знаю. — Я повернулась к Киану, и обхватила его лицо руками, заглядывая в глаза. — Я знаю.

Сначала он заулыбался, но затем понял, что все не так просто.

— Поодиночке мы можем все на свете. Я стану ученым. Ты станешь блестящим адвокатом. Просто это не наше время. На что ты собрался устраивать свадьбу?

— Громкая церемония нам ни к чему.

— И дети. И дом. Все ни к чему, когда это не можешь себе позволить. Вспомни, я уже говорила. Я не хочу выходить замуж только потому что вынуждена это делать. Просто мы встретились не вовремя.

— Нет, этого просто быть не может. Джо! Ты издеваешься? Знаешь как юридически называется то, что он делает? Шантаж и преследование!

Но я закрыла его рот поцелуем. Последним. А затем повернулась к Картеру:

— Ты доволен? — И сделала несколько шагов ему навстречу. Киану же просто стоял позади и задыхался.

— Разумеется, — вежливо кивнул Шон и распахнул для меня дверцу машины.

Внутри меня что-то болело так, как еще никогда в жизни. Словно от меня оторвали некий кусок, под которым обнаружилось нечто воистину страшное. Правда, например. И бары, полные смехом и парочками, теперь казались параллельной реальностью. Чудовище снова заперло в клетке девушку, но совсем не красавицу. Он вытаскивал из меня все худшее, до чего вообще ухитрялся добраться. Заговаривал, угрожал, соблазнял… я больше так не могла…

Если бы, ах если бы мы с Киану встретились хотя годом позже, все сложилось бы иначе. Меня тогда уже некоторые знали. И я что-то знала. Что-то значила. У меня была возможность уехать в Мельбурн и снять там общежитие… У меня было даже место на кафедре параллельного программирования. Но в тот момент мы с Киану были слишком юны и зависимы. Он — от родителей, я — от Шона и места в университете.

Наконец, мазда остановились в гараже Шона и я обернулась к нему: