Загнанных лошадей пристреливают, не правда ли? Скажи будущему – прощай

Больше я никуда уже не собирался, просто катался в своем «роллс-ройсе», а люди показывали на меня пальцем и говорили, что я величайший режиссер на свете… и вдруг услышал крик Глории… Ну, теперь вам, должно быть, ясно, как завязываются подобные знакомства? И вот мы шагали по Мелроуз-стрит в сторону «Вестерн-юнион» и оживленно болтали; когда мы подошли к студии, я уже знал, что зовут ее Глория Битти, и что она статистка, и что ей ну никак не везет; и ей тоже кое-что стало известно обо мне. Очень она мне понравилась.

Вместе с подругами она снимала маленькую квартирку неподалеку от Беверли, я же обитал всего в нескольких кварталах от их дома, так что снова мы с Глорией встретились в тот же вечер. Собственно, во всем виноват именно этот первый вечер, но и сегодня я не возьму грех на душу, не скажу, что сожалею о нашей встрече. У меня было всего семь долларов, я их заработал, отпуская содовую в магазине (подменял одного приятеля, подруга которого залетела, и ему пришлось везти ее в Санта-Барбару на аборт), и потому я спросил Глорию, что она предпочтет: пойти в кино или посидеть в парке.

– В каком парке? – поинтересовалась она.

– Ну, есть тут один неплохой.

– Ладно, – согласилась она, – все равно фильмами я уже сыта по горло. Провалиться мне на этом месте, если я не лучшая актриса, чем большинство девиц, что в них играют. Пойдем посидим, на людей поглядим…

Я был рад, что она выбрала парк. Там всегда было здорово и спокойно. Дивное место для отдыха. Парк был невелик, примерно с квартал, но зато благодаря густой и обильной растительности – повсюду росли пальмы ярдов по двадцать высотой, с растрепанными хохолками наверху – в нем было много тени. Очутившись в этом парке, любой человек чувствовал себя в безопасности. В своих фантазиях я часто представлял себе, что пальмы – это солдаты в шлемах с перьями, моя личная стража, охраняющая мой собственный остров…

Парк был просто создан для отдыха. Сквозь пальмы виднелись ряды зданий, громоздкие силуэты домов с красной светящейся рекламой на крышах, багровое зарево от которой заливало все небо. Но если вам хотелось забыть обо всем этом, стоило только попристальнее вглядеться в окружающую вас зелень, и тотчас же привычные суета и шум города начинали отступать.

– Я раньше не замечала этого парка, – протянула Глория.

– А мне тут нравится. – Я снял пиджак и расстелил его на газоне, чтобы она могла сесть. – Я хожу сюда несколько раз в неделю.

– Тогда тебе здесь действительно нравится, – согласилась она и опустилась на землю.

– Давно ты в Голливуде? – спросил я.

– Около года. Я уже снялась в четырех фильмах. Могло быть и больше, но агентство не хочет ставить меня на учет.

– Меня тоже, – кивнул я.

Если в агентстве по подбору актеров вас не ставят на учет, шансов сниматься у вас практически нет. Обычно с больших студий звонят в агентство и говорят, что нужны шесть шведов, или четыре грека, или два типичных чешских крестьянина, или шесть княгинь, а уж агентство по своей картотеке подбирает подходящих актеров. Мне было совершенно ясно, почему Глорию не ставили на учет. Слишком светлые волосы, слишком мала ростом и старовато выглядит. В нарядном платье она могла бы смотреться эффектно, но и тогда никто не назвал бы ее красавицей.

– Удалось тебе познакомиться с кем-нибудь, кто может помочь? – спросил я.

– Как в этой публике угадать, кто может помочь, а кто нет? Сегодня он электрик, а завтра продюсер. Единственная возможность поймать крупную рыбу – это прыгнуть на капот его или ее автомобиля, когда он будет проезжать мимо. И откуда мне знать, кто из звезд, из всех этих дам или господ, действительно захочет помочь мне? Последнее время, судя по тому, что я здесь вижу, мне все больше кажется, что я занималась не тем полом…

– А как ты вообще попала в Голливуд?

– Ну… сама не знаю… – задумалась она ненадолго. – Но это все равно лучше, чем жизнь, которую я вела дома.

Я спросил, откуда она.

– Из Техаса. Из западного Техаса. Был там когда-нибудь?

– Нет, я из Арканзаса.

– Ну, в западном Техасе просто кошмар, – вздохнула она. – Я жила у дяди с тетушкой. Дядя работал на железной дороге. Видела я его раз, максимум два в неделю. И слава Богу.

Она запнулась, ничего больше не сказала и уставилась на багровое зарево, дрожавшее над домами.

– Но у тебя все же был дом, – заметил я.

– Это ты так считаешь. Мне казалось по-другому. Когда дядя приезжал домой, он вечно лез ко мне и хватал за что попало, а когда его не было, мы непрерывно цапались с теткой. Старая дура боялась, что о нас с ее муженьком будут сплетничать…

«Да, хороши родственнички!» – подумал я.

– Ну вот, и я в конце концов сбежала в Даллас, – продолжала она. – Был там когда-нибудь?

– В Техасе в жизни не был.

– И ничего не потерял, – кивнула она. – Я не могла найти работу, и тогда мне пришло в голову спереть что-нибудь в магазине, пусть полиция обо мне позаботится.

– Недурная идея, – признал я.