Загон

Четыре бойца тут же заняли места по углам и выставили шокеры. На какое-то мгновение снова стало тихо, потом в дверях раздались шаги.

Скрипя бетонной крошкой, в комнату вошел Сергей Сергеевич.

– И вы здесь, профессор? – спросил он с некоторой иронией, но без позерства. – Я-то думаю: кто это свои «приветы» по Сети рассылает? Двадцать семь приветиков насчитали. Не ошиблись мы, нет?

Никита Николаевич ринулся к монитору, но ближний боец опередил его выстрелом. Экран глухо лопнул и исторг облачко сиреневой пыли.

– Не надо, профессор, не мельчите. Все уже у нас. Причем давно.

– Почему давно?.. Как давно?.. – бессмысленно проблеял тот.

– А, вы про маячок? Это так, страховка. Ваших людей мы начали брать еще час назад.

Сергей Сергеевич заложил руки за спину и, насколько позволяла комната, прогулялся туда-сюда.

– Значит, воришка… к тому же, изменник, – он зыркнул на Илью. – И маляр, мечтающий умертвить все человечество. И великий революционер… И с ними неумная девица, опущенная за излишнее любопытство. За пошлое женское любопытство…

Сергей Сергеевич остановился и с искренним удивлением посмотрел на Андрея.

– Что ты здесь потерял? Среди этих странных людей.

– Я не потерял, я нашел. Себя нашел.

– Эт-то ты, братец, заблуждаешься. Нашел тебя я. Лично. Двадцать семь лет назад, после первого контроля, тебе присвоили код «ЧР». Почему? Сказать? Да потому, что тебя испугались. У Республики был интерес к биологам. Ну, к потенциальным, конечно. И к математикам. А ты для другого рожден, Андрюша.

– Для работы в «неотложке», да?

– Куда ж без нас? Кто бы твоего Вадика укоротил, если б не мы? Будь у него выставки, одной жертвой не обошлось бы.

– Какой еще жертвой? – спросила Эльза.

– Обыкновенной. Попался внушаемый, слабовольный человек.

– И… что?..

– Он понял, что жить ради самой жизни не стоит, – ответил Вадик. – А больше в ней ничего нет, в жизни.

– Остается лишь напомнить, что внушаемый человек был его младшим братом, – сказал Сергей Сергеевич.

– Брата?! – воскликнула Эльза. – Ты своего брата?.. И ты хотел это в Сеть?!

Она бессильно опустилась на кровать и с Надеждой посмотрела на Андрея.

– Это правда, – сказал он. – Мы все кого-то убили. Кроме профессора, наверное.

– Я не убил, я объяснил, – отозвался Вадик. – И никто мне не помешает. Мне только краски… Но на краски я всегда заработаю.

Он хотел сказать что-то еще, но вдруг согнулся и, издав короткий стон, повалился на бок.

Эльза вскрикнула и отбросила пистолет – он проехал по полу и уткнулся Андрею в ботинок. Андрей быстро поднял ствол, но увидел нацеленные на него шокеры.

– Хочешь меня прикончить? – разочарованно спросил Сергей Сергеевич. – Да за что же? Впрочем, если уж так хочется… Убей меня, чер Белкин.

Андрей обвел взглядом комнату. Эльза каталась по кровати и выла – рукав на ее рубашке был разодран черным «зонтиком». Вадик лежал возле шкафа, откинувшись на картину «Два человека, поедающие друг друга». Хотя картины у него были без названий – с одними номерами… Никита Николаевич сидел, ссутулившись, возле пустого монитора. Илья стоял рядом, бесконечно качая головой: «не надо, не надо, не стреляй…»

Андрей шевельнул стволом и нажал на курок. И еще раз. И еще.

Пистолет молчал.

– Он стреляет, когда я позволю, – сказал Сергей Сергеевич и грустно улыбнулся.

– Вы им управляете?!

– Как монитором, с дистанционного пульта. – Он показал маленький пластмассовый кругляшок и сунул его в карман.

– Вы им… вы мной!..

– Не расстраивайся. Всеми кто-то управляет. Кем жена, кем судьба… А кем-то – я. Профессор, вам вернут вашу тысячу триста баллов, – сказал Сергей Сергеевич безо всякого перехода. – Даже полторы. Считайте, за моральный ущерб. Вроде страховки. Вы согласны?

– На что? – спросил Никита Николаевич, глядя в пол.

– А ни на что. Условий нет. Завтра, первого числа, будет тест. У вас будет тысяча пятьсот баллов. Мне ничего не надо взамен, вы просто вернетесь в город. Вас это устраивает?

Никита Николаевич облизнул пересохшие губы.

– Устраивает… Да.

– Ты, Царапин, – обратился Сергей Сергеевич к Илье. – Завтра получишь новые карты, за исключением кредитной. Кредитка у тебя своя – та, на которой полмиллиона. И вали хоть на север, хоть на юг. Устраивает? Вот и славно… И вы, милочка.

Эльза отозвалась жалобным мычанием.

– Вам-то, я полагаю, сейчас одного хочется – от стрелки в руке избавиться. Это само собой, мы же гуманные люди. Ну, а кроме того, – обещанный Кембридж. Поедете? Поедет, куда денется, – уныло сказал он Андрею. – Так кто с тобой остался? С кем революцию делать будешь? С ними? Они уже не желают. Их уже все устраивает. С этого момента твои друзья – самые лояльные граждане Республики. Эх, Белкин… На кого ты нас променял? Меня и Гертруду. Кстати…

Он щелкнул пальцами, и один из бойцов выбежал из комнаты. Спустя минуту из коридора донеслись парные шаги: военные ботинки и легкие туфельки.

Боец появился уже без шокера, а может, это был и не тот – они все носили непроницаемые шлемы и казались похожими, как консервы в гуманитарке. Посторонившись, он пропустил вперед Гертруду.

– Здравствуй, Андрей, – кивнула она.

– Зачем ты здесь?