Загонная охота

Ещё я помню, что искусственное освещение было штукой хлопотной и дорогой до изобретения лампочки накаливания. Поэтому распорядок дня подгоняли под единственный доступный термоядерный реактор (до изобретения, собственно, термоядерного реактора) — то бишь, Солнце. Я слышал, были времена, когда даже время переводили — чтобы поменьше электричества жечь…

В общем, ближайшие перспективы у «сов» опять выглядят печально. Поэтому, когда меня затемно будят, приходится вставать — проклиная всех и вся, страдая и причитая… А будят меня, потому что сам я не встану — и даже не просите.

Но в этот раз я так себя накрутил, что проснулся сам. За минуту до побудки. Что вдвойне удивительно, потому что уснул довольно-таки поздно.

И вот тут я впервые задумался о том, что, возможно, отношусь к тому, что происходит в нашей группе, серьёзнее, чем кажется. Причём уровня серьёзности по-настоящему не понимал даже я сам. Не знаю уж, что послужило той первопричиной, которая заставила меня пересмотреть мою картину мира… Но факт есть факт.

Почему-то я больше не воспринимал нашу группу как временное явление. И принял то, что с людьми, которые составляют её костяк, я застрял всерьёз и надолго. А искать других людей, надеясь на лучшее — не стоит. От добра добра не ищут.

— Я насчитал тебе за прошлый день вознаграждение в тридцать восемь баллов, — сообщил СИПИН. — Тебе расшифровка нужна?

— Нет, — ответил я, немного подумав.

Расшифровка мне и в самом деле не требовалось. Не то, чтобы я знал, за что их начислили, но предполагать-то мог. И сумма была не сказать, чтобы большая, так что любопытство не мучало. Начислил — и начислил, спасибо за это.

— СИПИН, подскажи мне… А что будет, если вся группа проголосует за переселение, а один человек — нет? — подавив зевок, поинтересовался я.

— Он будет исключён из группы. И не будет переселён, — ответил СИПИН.

— А если этот человек не может проголосовать? Скажем так, по объективным причинам? — не отставал я.

— Позже он может найти группу и переселиться за сто баллов, — сообщил мне СИПИН безапелляционным тоном, но потом всё-таки смилостивился и добавил: — Аня вообще-то очнулась. Хватит нервничать!

Вообще-то он никогда не рассказывает о других колонистах. Во всяком случае, так сам СИПИН утверждает. С другой стороны, мотивы нашего инструктора остаются лично для меня загадкой. Ведь СИПИН не просто робот — он личность. Пусть и кибернетическая.

И что самое удивительное… Да, я уже прямо-таки подозревал его в этом: он, похоже, не имитирует эмоции. СИПИН может скучать, злиться и радоваться — а значит, способен испытывать симпатию. Не знаю уж, как и в чём она выражается у кибернетических организмов... Однако, сдаётся мне, что это очень вероятно. И к нашей группе он какую-то симпатию испытывает.

Поэтому, когда СИПИН в нарушение собственных правил рассказал про Аню, я не особо удивился. Захотел — и рассказал. Значит, настроение у него сегодня такое, чтобы рассказывать. Жаль только, выстроенный план перемещения Трибэ и Ани по воздуху накрылся медным тазом.

Когда я вышел из капсулы, ёжась от утренней прохлады, меня уже ждал завтрак. И большая часть нашего небольшого отряда. Костёр жарко горел, пожирая остатки дров. Перевозить их с собой не было смысла. Вот и жгли напоследок.

Трибэ сидел у костра и следил за мясом. Рядом пристроилась Аня. Выглядели они не то чтобы сильно здоровыми. Кожа бледная, щёки впалые — да и похудели сильно, пока лечились. Бульоном-то особо не наешься, сколько ни вливай.

— Привет, Аня! Рад, что ты снова с нами! — поприветствовал я девушку.

— Привет, Вано… Хотела сказать тебе спасибо! — ответила Аня. — За себя и за Трибэ. Он тут вспомнил, что вчера не поблагодарил…

— Да брось! — скромно, но с довольным лицом отмахнулся я. — Не за что.

— Ну как не за что?! — возмутилась девушка. –Ты на нас лечебные наборы потратил! Они баллов стоят!..

— А это не мои — это Туза, — ответил я и подмигнул ей. — Можешь его поблагодарить, такого запасливого… Он там где-то зарыт…

Я ткнул в сторону могил рукой. И как-то даже чуть-чуть загрустил, оглядывая привычное место обитания…

Говорят, что по-настоящему земля становятся твоей, когда в ней появляются первые могилы. У нашей группы, к сожалению, первые могилы появились быстро. И с тех пор их количество только пополнялось.

Каждая могила была напоминанием о чём-то из того, что произошло. Наша плата за то, чтобы освоиться в этом мире… Страшная плата, если вдуматься. Но за последние две недели я начал относиться к этому немного легче…