Загораются звезды (СИ)

— Да, Глава без Души, что маг без своей волшебной силы. Ты беззащитен сейчас, Севем, и это даже не моя вина. Согласись, — подняв кубок, Император сделал большой глоток коньяка, тщетно показывая свою значимость.

«Тоже мне защитник тьмы и всей ее аристократии — пить коньяк совершенно не умеешь, да и кубки не те, а на счет, будто не твоя вина — вопрос спорный».

— Так вот, Севем. Если до лета не возродишь для меня Магнификантов, не сделаешь из нее Душу или хотя бы не приведешь ко мне — пеняй на себя, а сейчас, я все-таки покажу тебе мое новое изобретение. Плаезо Аангот.

Из широких черных рукавов Императора вырвалась объемная гектограмма небольших размеров и увеличившись, устремилась прямо в грудь Севему.

— Свободен, — вставая с трона и наколдовывая портал, прошипел Император, отправляя своего слугу в лес неподалеку от Башни Мира.

Последним, что увидел дем Гор — это темный капюшон, из-под которого заинтересованно поблескивали непонятного цвета глаза, но их выражение оказалось чем-то знакомым. Еще запомнил собственные руки, на которых начинали открываться множественные глубокие, обильно кровоточащие порезы и ощущение, раны появляются по всему телу не только снаружи, но и внутри.

Севем понял, если сейчас же не остановить действие заклятия или хотя бы кровотечение, то умрет, но каждое движение вызывало боль, превосходящую ощущения под проклятием Фаирдепин.

«От тебя я и не ожидал чего-то полезного. Мерлин, жаль, я не могу позвать Душу ради исцеления. Хотя Шерри и так нашла бы меня».

Он опустил окровавленную руку в карман и щедро начал посыпать золотой порошок из мешочка — его руки не прекращаясь дрожали. Наметив координаты передвижения, желая оказаться у замка алхимиков, активировал магию порошка и расслабившись почувствовал, магия его уносит.

«Шерри, как все нехорошо получилось. Если бы я знал в тот день, чем прогулка в обществе Императора обернется, я бы ни за что не оказался возле дома Линксов.

Нет! Я обещал, я должен идти».

Севем, превозмогая боль, стал медленно подниматься на ноги, чувствуя, как потяжелели камзол и плащ, пропитавшись кровью, а на снегу остался огромный неприглядный кровавый след.

Голова сильно закружилась и, не удержавшись на ногах, начал падать. Он хотел за что-нибудь ухватиться и тут же почувствовал, его кто-то поддерживает, но видеть из-за пляшущих звезд в глазах не мог.

— Потерпи еще немного, — прошептал до боли знакомый женский голос с завораживающими магическими интонациями.

— Шерри, — прошептал Севем, наклонив голову ниже, непреодолимо сильно желая убедиться в своей догадке.

Он уткнулся носом в пышные волосы и ощутил слабый запах ванили с тонкими нотками жасмина.

— Да. Кто угодно. Молчи, — прозвучал ответ и от этих нежных волшебных интонаций голоса дем Гор чуть не потерял сознание, так как ни у кого другого таких ноток и оттенков голоса быть не может.

Глава 16. D'ej`a vue?

Лео осталась сидеть в кресле, провожая тревожным взглядом Главного Защитника.

«Передать Светосу, что Севема вызвали? Кто вызвал?

О, нет. Какая же я глупая.

Наверняка, это тот глава колдунов, он же практически сам сказал, является Жнецом».

Быстро сбросив с себя теплый плед, не желая проходить мимо скоплений волшебников, с порталом переместилась в замок волшебных скипетров и побежала на второй этаж в кабинет Архидуайена, и только сейчас обратила внимание, часы бьют ей вслед десять ударов.

«И снова мне пароль никто не сказал», — пролетела мысль, когда магическая завеса появилась в поле зрения.

— Могу ли я поинтересоваться, что вы здесь так поздно делаете, раз комендантский час уже наступил, и вы должны находиться в своей гостиной, — услышала она, раздумывая, как поступить с защитной магией кабинета Архидуайена.

— Защитник Сирсилис…

— Сирсилис. Вне индивидуальных часов я для вас — просто Сирсилис, — широко улыбнувшись, перебил ее изъяснения.

— Хорошо, Сирсилис, мне очень нужно к Архидуайену дем Вальду, не могли бы вы помочь мне в этом? — кивнув в сторону перекрытого прохода, быстро проговорила.

«Что с тобой? То ты рычишь на меня, то улыбаешься…

Да ты пьян!» — подумала, почувствовав скачущие мысли собеседника. Из-за нарушенного Тартосом личного пространства, у нее самой начало двоиться перед глазами и потеряла центр тяжести.

«Я в банке, я в банке», — твердила себе Клеопатра, но от этого легче не стало, все еще чувствуя, как чужие ощущения и эмоции проходят сквозь стеклянный барьер и окутывают ее.

«Меня сейчас стошнит.

СВЕТОС», — мысленно прокричала и, закрыв глаза, чтобы хоть как-то остановить танцующие стены, спиной ощутила, как ее затягивает в тень, и все мгновенно прекратилось.

Нет, она не перестала испытывать яркие эмоции волшебника, но для нее это читалось обычной информацией: знать, но не жить этим.

Теперь ее не одолевала сильная тошнота, и стены не кружились бешеным хороводом; странно все чувствовать и видеть, но не переживать, так как, спрятавшись в тени, оказалась в безопасности. Также почувствовала, благодаря этой же тени, покрывающей большую часть планеты, в будущем сможет искать нужные ей мысли и эмоции.