Загораются звезды (СИ)

— Счастливого Йоля, — произнес дем Гор вслух, вспоминая улыбчивое лицо волшебницы.

«Спасибо, Вишенка, он действительно будет счастливым».

— Гор!

В зеркале с громогласно сильным скрежетом появилось отражение Ланцериса.

— Ты ко мне или я к тебе? — спросил тот, подразумевая, разговор будт важным и не следует его проводить через зеркало.

— Давай лучше я, — быстро отреагировал Севем и, плеснув жидкостью из спрятанного в раме флакона, обновляя переход, ступил в зеркало, по которому пошла рябь.

Очутившись в богато обставленном кабинете, обитом деревом, присел в глубокое мягкое кресло напротив своего друга.

— Что стряслось?

— На Йольских святках у меня будет прием, придешь? Или тебе нужно охранять мадемуазель демро Нат? Ответственный ты наш, — усмехнулся светловолосый волшебник, подмигнув другу.

— Никого мне не нужно охранять, она должна была оставаться в замке… но сбежала.

— Как сбежала и куда?

— На Гавайские острова, — ухмыльнувшись, отрезал Севем, на самом деле желая побыть немного беззаботным.

— А, — рассмеялся Солерон, понимая как всегда все с полуслова. — Да, там сейчас тепло, — медленно проговорил, мечтательно посмотрев в окно, где крупными хлопьями тихо падал снег. — Может, тоже куда-нибудь махнем, ну его этот прием?

— Нет, у меня есть кое-какие планы.

— Да? И какие?

— На эти святки я занят.

— И для Императора тьмы? — ехидно поинтересовался Ланцерис, явно желая знать, куда это собрался Глава Магнификантов.

— И для него в первую очередь. Не думаю, что он пойдет за мной ТУДА, — многозначительно поведя бровью, ответил дем Гор.

— Ты…

— Я вернусь. Обещание, ты знаешь.

— Но зачем же тебе ТУДА?

— За НЕЙ.

— Гор, не дури. Ты не сможешь вернуться, да еще и привести с собой кого-нибудь.

— Я бы не смог, если бы у меня не было радуги.

— А у тебя она откуда? Их давно не делают.

— Вишенка подарила, — пробормотал Севем, надеясь, его не услышат.

— Кто? — недовольно прищурив глаза, грозно уточнил хозяин кабинета.

— Мадемуазель демро Нат.

— Знаешь Севем, мне иногда кажется, ты глупеешь на глазах.

— Объяснись, — вкрадчивым, обманчиво мягким голосом, попросил Севем, вглядываясь в глаза цвета хмурого моря.

— Уверен, радугу она тебе дарила не для того, чтобы ты бегал на ту сторону неизвестно за чем.

— И для чего же?

— А для того, чтобы ты сам мог вернуться. С твоей-то работой. На сколько сторон ты работаешь? Две? Три?

— Одну Ланцерис, одну.

— Ну да, свою, — усмехнулся Солерон, понимая и заранее прощая все глупости.

«Вот и ты так думай», — проскочила мысль у Севема в голове.

— Вот скажи, Гор: как так получилось, что мы стали простыми слугами?

— Надеюсь это риторический вопрос? — усмехнулся Главный Защитник, бросив взгляд в окно, совершенно не желая отвечать на него — все еще больно вспоминать.

— Ты невыносим, — возведя глаза к потолку, заметил блондин, словно его это раздражало.

— Спасибо на добром слове. Я знаю.

— Это констатация факта. Но ты мне так и не сказал, когда вернешься.

— Марс, ты ведь знаешь, время там идет не так, как здесь. Может, через час, может, через год, но я не могу потерять такую возможность. Ты же знаешь, радуга долго не живет, если ее не подпитывать определенными положительными чувствами.

— А точнее любовью, причем с большой буквы.

— Да, поэтому я хочу успеть. Да и магия набирает большей силы именно в Йольские дни. Я этого ждал три месяца.

— Лучше признайся, ты не хочешь из «Вишенки» делать новую Душу, — ехидно возразил Ланцерис, прослышав о предлагаемой кандидатуре на эту должность как Императора, так и Светоса.

— А ты…

— Гор, обижаешь. Я же не только стратег, но и информатор. Помнишь, — издевательски произнес он. — У каждого из нас по две специальности. Так вы с Душой решили. Один одаривает одной силой, другой — дополнительной.

— Она — ребенок, Марс. Конечно же, не хочу.

— Гор, ты хоть в себе разберись. Ты идешь на ту сторону, чтобы вернуть себе Душу, или уберечь мадемуазель демро Нат от кармы, заменить ее?

— А если и это, и то?

— Ты уверен, они помирятся? — саркастично протянул Ланцерис, подозрительно ухмыляясь, словно что-то знает, но специально не говорит.

— С чего ты взял, будто они должны мириться? Да и с чем?

— На эти вопросы ты сам должен найти ответы. Подумай над моими словами.

— Ты не понимаешь. Если я хотя бы не попробую что-то изменить, то предам сердце.

— Ты же ничего не мог сделать, или мог? — подозрительно посмотрев на гостя, спросил, словно подозревал в нечестности.

— Я мог не служить Императору. Если бы я знал, чем оно обернется, ни за что не стал бы играть в эти игры.

— Гроссмейстер, — хмыкнул Солерон, понимая, ничего нового не узнает.

— Ладно, в любом случае ты знаешь, где я и прикроешь, если что.

— Конечно, удачи тебе.

Севем отправился к себе. Налив бокал кислого сока, сел в свое кресло у камина, закрыв глаза и начиная мысленно подготавливаться к ритуалу, да незаметно для себя и заснул.

Проснулся очень поздно, солнце уже село, а все тело затекло и нещадно ныло. Быстро приняв душ, отправился в свою лабораторию, где решил проводить ритуал Возвращения.