Заговор

Я посидел над листом еще минут пять, но что-то сосредоточиться у меня не получалось. Все мои планы, что бы я не предполагал, строились исключительно на моих собственных выводах. Не на конкретных данных, а на их отражениях, выведенных эмпирическим путем. Такой метод хорош, но только при большом массиве первичной информации. И главное, при уверенности в ее достоверности. А я все еще не исключал вариант того, что мне лишь показывают некий спектакль и, таким образом, все вводные, на которых я строю свои планы — лишь декорации, прикрывающие настоящее положение дел.

Мне требовалась перезагрузка. Я пошел в ванную комнату и снова тщательно почистил зубы. Умылся ледяной водой.

Как раз в тот момент, когда я возвращался в комнату, дверь открылась и незнакомая мне горничная, по-прежнему симпатичная молодая девушка, вкатила небольшую сервировочную тележку. Лишь кивнув мне в качестве приветствия, она подошла к столику и переставила на него действительно большой медный кофейник. С тонким длинным носиком. Отлично, только вот моя неизвестная кухарка, в стремлении угодить, сама того не желая выбрала не самый лучший вариант сервировки. Я бы предпочел получить кофе в термосе, или в стандартном гостиничном кофейнике. В посуде, в которой кофе долго сохранит свою температуру. А в таком кофейнике, как в бумажном стаканчике, кофе сейчас имеет температуру обжигающей лавы, а через минуту он уже превратился в жижу комнатной температуры. Ну да ничего, просто потороплюсь насладиться. Тем более и чашечки моя незнакомая хозяйка прислала самые что ни на есть правильные для такого кофе, маленькие, граммов на шестьдесят, с широким донышком в котором есть углубление для кофейной гущи, чуть сужающиеся к верху, из роскошного тонкого фарфора. Горничная переставила на стол три чашечки на одном блюдце. Умная женщина, эта греческая вдова, понимает, что из одной чашки я такой объем кофе не выпью, в чашке скопится слишком много гущи и пить станет невозможно. Рядом с кофейными чашками на стол встала пузатая стеклянная стопочка и литровая бутылка воды. Девушка, все так же молча, подкатила опустевшую тележку к двери и, обернувшись, с вопросом посмотрела на меня.

— Спасибо, к сожалению не могу вам дать чаевых, запишите, пожалуйста, на номер пятнадцать процентов, — неуклюже пошутил я.

— Вы что-нибудь еще желаете? — Не меняя сухого выражения лица поинтересовалась девушка.

— Вы не могли бы оставить мне карту от этого номера? Нет? Тогда спасибо, больше ничего не нужно.

За девушкой закрылась дверь. С тихим жужжанием сработал замок.

Я присел в кресло. Попробовал напиток, глоток воды и снова кофе. При этом я сделал себе в голове заметку, что после того, как я разберусь с заговорщиками, нужно пригласить на работу эту неизвестную мне женщину. При любой зарплате, если она будет готовить мне раз в день такой кофе, она себя окупит.

Когда в кофейнике оставалось граммов пятьдесят уже изрядно остывшего кофе, я взял исписанный листок бумаги и одну из трех использованных чашек. Подошел и открыл крышку унитаза. Разорвал листок на мелкие кусочки и бросил в воду. Чуть взболтав сантиметровый слой гущи на дне, я резко перевернул чашку, вылив содержимое в унитаз и нажал кнопку. Затем я вернулся в комнату и уронил чашку на пол возле кресла. Ругнувшись для микрофонов, я снял трубку и набрал тройку.

— Добрый день Максим Александрович, чем могу помочь? — Голос принадлежал какой-то новой женщине.

— Я случайно кофейную чашку на пол уронил, вы не могли бы, пожалуйста, кого-нибудь прислать прибраться.

— Сейчас к вам придет горничная.

Чрез десять минут в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошла Яна с маленьким пылесосом в руках и какими-то баночками и пульверизаторами, висящими на широком поясе. Надо же, второй день ко мне в комнату заходят люди, и никто до этого не стучался. Хотя конечно и сейчас, думаю мой крик «не входить» вряд ли бы остановил Яну.

— Максим Александрович, мне приказано убрать у вас, вам сейчас удобно? — Девушка придержала дверь, не давая доводчику захлопнуть ее.

— Да, пожалуйста. Я тут случайно кофе на ковер опрокинул, боюсь через пол часа он начнет вонять уже.

— Ничего страшного, но кофе с коврового покрытия не просто удалить, это может занять минут двадцать. — Говоря это Яна захлопнула дверь, поставила пылесос на пол и начала делать интенсивные движения руками, будто мылит голову и трет живот, при этом она выпучила глаза и начала кивать в сторону двери в душ.

— Двадцать минут? Отлично, тогда не буду вам мешать, я как раз хотел принять душ, когда закончите — просто прикройте за собой дверь, пожалуйста.