Заговор

Семьдесят метров обратного пути через тоннель заняли полторы минуты. Переступив через раму панно в доме Титова я замер и прислушался. Если меня будут встречать, то вероятнее всего ждать будут в комнате. Если я не улизнул из дома профессора, а вернулся в дом Титова, значит я вернусь и в свою камеру. Зайдя в нее и закрыв за собой дверь я почувствую себя в безопасности, и в этот момент, если меня будут ловить, мои противники и выпрыгнут из шкафа. Это в их психологии. Поэтому я вслушивался в тишину не для обнаружения охотников, а чтобы избежать случайного столкновения с кем-то из домашнего персонала. Тишина. Только чуть слышно, как дождевые капли бьют по крыше. Мне вспомнилось, что запах мокрой земли после дождя называется петрикор. Я даже как будто почувствовал этот маслянистый, терпкий запах с нотками травы, перегноя, смолы и древесины. Пока все идет хорошо. Тихо, крадучись, по стенке, прохожу на второй этаж к своей комнате. Приподняв ручку двери вверх, чтобы облегчить давление на дверные петли, тяну на себя. Дверь не открывается. Понимая всю бессмысленность этого действия, опускаю ручку двери, но результат тот же. Признаться, не был готов к такому. Мне либо не дали бы дойти до двери, либо встретили бы уже внутри комнаты. Плюс, дверь, закрыта не на замок, а чем-то подперта изнутри. Значит не враги, значит кто-то, кто как минимум готов к разговору. И буквально в этот же момент дверь приоткрывается и на меня из комнаты смотрит горничная Катя, прикладывающая палец к губам. Я облегченно выдохнул. Еще потанцуем!

Делая страшные глаза Катя несколько раз помахала пальцем перед губами, заставляя меня молчать. Затем, отворив пошире дверь, буквально схватила меня за поло на груди и втянула в комнату, после чего аккуратно, очень мягко прикрыла дверь. Продолжая делать большие глаза и прикрывать рот рукой в знак молчания, девушка подтолкнула меня к кровати и, присев на корточки, включила ночник. На ней был надет темный спортивный костюм, на ногах красные кеды с широким белым бампером. Из кармана куртки она достала маленький блокнотик и огрызок карандаша и, положив блокнот на тумбочку, что-то написала размашистым почерком. Второй раз в этом доме горничные пишут мне записки. Это становится традицией. Катя передала мне блокнот: «Молчи, микрофон». Я кивнул. Она забрала бумагу и, перелистнув на новую страницу начала писать. При этом она закусила и как будто даже начала жевать нижнюю губу.

«З/П $3.000, арт директор минимум 5 ресторанов. Год не увольняешь. Ч/з год — по результатам. Да/Нет»

Я посмотрел на девушку. Даже в свете неяркого ночника было видно, что ее лицо покрыто красными пятнами. Она очень нервничает. Но причину нервов я определить не могу. Она знает, что случилось с Яной, она сама мне говорила, что в случае чего Титов накажет ее значительно суровее. Но при этом она четко сформулировала очень не плохие условия для себя. И опять я в ситуации, в которой мне, с одной стороны нечего терять. Ну предположим, что сейчас за дверью стоит Титов и ждет, что я соглашусь на условия Кати и мы начнем прописывать дальнейшие действия. Ну и что изменится, чем мое положение станет хуже? Еще день в тюрьме? Или какие-то иные ужесточения режима пребывания? Справлюсь. А вот если девушка искренне делает ставку на меня, и учитывая, что в носках у меня спрятаны двенадцать наборов таблеток, результат игры может быть очень даже приятным для меня. Я взял у Кати карандаш и обвел «да», продублировав решение кивком головы.

«Мне нужно в город», — написал я на следующем листке.

Катя растерянно пожала плечами.

«В дом привозят продукты? Есть сотрудники, кто живет в городе и приезжает сюда на машинах?»

Катя задумалась на пару мгновений, потом закивала головой и схватив карандаш написала: «Кухарка, тетка Роза, каждую среду в 5 утра, едет на рабочей машине на оптовый рынок выбирать продукты на неделю».

Я задумался. Сегодня вторник. Осталось день простоять да ночь продержаться?

«Она одна ездит, кто ей продукты носит в машину?»

«Она только выбирает, потом нам каждый день привозят по списку»

«У нее есть дети? Внуки? Муж? Семья?»

«Мужа нет, один сын, внук и внучка, в Геленджике»

Ага, это значит она — та вдова грека, которая мне кофе варила. Наверное, стоит с ней познакомиться. Ни у нее в комнате, ни на кухне, прослушки быть не может. Ну зачем ставить там микрофоны? Это не сложно технически, в прослушке главный вопрос — это анализ записанного материала. Для анализа нужен человек. Не может быть, чтобы у Титова в штате были сотрудники, занимающиеся прослушиванием домашнего персонала. Посадить человека слушать гостя — это одно. Приставить к каждому сотруднику слухача — это уже бред. А Григорий, к сожалению, очень умный псих.