Заговор

Мы поднялись на пару ступенек, я толкнул дверь и, под дребезжаще звякнувший колокольчик, мы вошли в небольшую, метров десять, комнатку. Свободного места было буквально на пару шагов, а дальше помещалась высокая, по грудь, деревянная стойка. В глубине комнаты, на когда-то ярко-красном эймсовском стуле сидел, склонившись к деревянному верстаку под грязной настольной лампой, грузный седой старик и, не обращая внимания на вошедших, продолжал возиться с каким-то куском толи резины, толи кожи.

— День добрый, отец, есть минута на нестандартный заказ?

— О, сынку пожаловал, — не отрываясь от своего занятия и даже не повернув головы прохрипел дед, — шо, пенсию батьку принес?

— Нет отец, я вообще не про деньги. У тебя гвоздик случайно лишний, или скрепка какая не найдется? Нам с женой сынок наш вот подарок подарил, — я снял пиджак с руки и поднял наши с Ириной руки над стойкой, показывая мастеру наручники, — переживает малец, что мы развестись можем, вот и скрепил нас… Можешь такие браслеты снять? Помоги, пожалуйста.

Сапожник оторвался от верстака и уже смотрел на нас с интересом.

— А что ж он вас, прям на улице подловил и сковал? Или вы из дома так пришли? Дома что, гвоздика не нашлось? Или руки не из того места? А может вас вообще в кустах соединили, и вовсе даже не сын, а менты? Может вы на улице непотребства устраивали?

— Отец, ты скажи, снять сможешь или нет? Если можешь помочь — то прикалывайся на здоровье, а если нет — то помолчи уж, а мы еще кого поищем…

— Ты поищи, поищи, с ментовскими наручниками на руке ты много кого найдешь. Умный — ну так и иди отсюда, умничай. А мне с тобой связываться ни разу не интересно, может за тобой сейчас ППСники по всему центральному округу Краснодара носятся, ищут тебя и подругу, — говоря это все старик не то, что не прогонял нас взглядом или мимикой, он даже чуть улыбаться начал, как человек, наконец-таки избавившийся от скуки и нашедший на ТВ интересное шоу. — А давай мы сейчас кнопочку сигнализации нажмем, россгвардейцы за две минуты в этом районе прибудут, у них уверен и ключик такой есть. Вот им и разрешишь поприкалываться, а?

— Отец, если бы твой сын-оболтус принес домой ментовские наручники, ты бы в полицию позвонил? Я сам с ним разберусь, к парте его ремнем привяжу, он у меня «Войну и Мир» наизусть выучит. Но ментов звать не нужно, я им не объясню про наручники, к сыну же их не отправлю, разве что сказать, что на улице нашли и сами себя сковали, так ведь они все равно весь день промурыжат проверками…

— Ну в самом деле, уважаемый, ну помогите уже, а, — голос Ирины был тихий и чуть даже стыдливый, — Ванька услышал как мы ссоримся вчера, а сегодня нас вот так вот подловил. И сумочку мою, и Максову барсетку забрал, сказал, пока не помиримся чтобы домой не возвращались. А дома он сам нас раскует.

— Так а чёйт вы домой не идете? — старичок прищурился, — дома получается вас ключик ждет, а вы, наугад, в обувную починку за помощью толкаетесь?

— Отец, это не педагогично будет, если мы домой скованными придем. Я хочу сыну показать, что я умею решать проблемы.

— Ты, мил человек, меня отцом та кликать кончай, не сын ты мне. Хочешь так задобрить — не сработает. Тысяча и сниму я тебе браслетики. Только документ мне какой покажите, чтоб если за вами и вправду менты придут — я им знал, что говорить.

— Да что ты, старый, издеваешься? — из глаз Иры чуть не текли слезы, — Тебе ясно сказали, Ванька мою сумку и барсетку мужа взял, чтобы мы не позвонили никому и на такси домой не уехали. Ты думаешь, я когда сумку ношу, еще в куртке паспорт держу? Или кошелек? Нету у нас денег. Как нам, зайцами в трамвае на другой конец города ехать? В наручниках? Максим, пойдем, — она дернула руку в направлении к выходу, — тут нам не помогут, давай я у кого-нибудь невидимку попрошу, сможешь заколкой открыть?

— Ну что ты завелась, ей Богу, думаешь так все просто, попросила ты меня, я сразу и снял тебе эти браслеты? Ты знаешь, сколько раз в день ко мне нарики с авто магнитофонами приходят? Или курьеры, мать их, на пол часика коробочек спичек оставить просят? А за ними менты, трижды в день… Как будто если ремонт обуви, то сидит тут тупой бывший зэк и травой банчит… Ты, Максим как я понял, да? Я б помог тебе, но у меня принцип, бесплатно не работаю. Часы у тебя же есть? Вот давай ты мне часы, а я наручники открою.

— Уважаемый, рад, что ты уже торгуешься, только часы я тебе не оставлю, они слишком дороги мне, намного дороже, чем решение этой маленькой проблемы. Наручники себе оставишь, если откроешь, идет? А по части документов, так у тебя небось тут дюжина камер понаставлена, раз к тебе трижды в день то менты, то наркоши забегают. Ты человек видно не глупый, не мог ты себя без камер оставить.